Оружейник Кейд

Ему внезапно стало невыносимо больно от бессмысленной несправедливости происшедшего. Словно он был неопытный Новичок, попавший в самый разгар Битвы. У Кейда даже горло перехватило от отчаяния и паники. Однако на сей раз он уже понимал, что никто, кроме него самого ему не поможет. Полагаться на Верховного Понтифекса или на Членов Правления Империей ему не приходилось. Если нити заговора ведут так высоко, может оказаться, что большая часть знати принимает в нем участие. Его охватила горечь разочарования. Всю свою жизнь он посвятил служению Императору и Ордену, и вот сейчас, когда он, рискуя собственной жизнью, пытается выполнить высшую миссию, его выставили из зала, словно мелкого карманника или жулика. И за что! только за то, что ему не хватило зелененьких, чтобы преподнести их властям!

А гвардеец, не обращая внимания на отчаяние Кейда, продолжал выговаривать, ругая глупого мещанина за то, что тот не оказал должного уважения Императору.

— Должного уважения! — неожиданно взорвался Кейд. Он выпалил это так громко, что эхо покатилось волной по коридору. — Да что ты можешь об этом знать, глупец! Я рискую собственной жизнью. Я выполняю долг, оберегая безопасность, а может и саму жизнь Императора, а он мне толдычит про уважение. Какое может быть уважение, когда вокруг Императора зреет заговор! Я пытался предупредить… — неожиданно жалость к себе остыла, заглушённая волной страха. Еще секунда, и он мог назвать свое имя. И тогда пощады ему не будет. Его уничтожат на месте, уничтожат, как опасного маньяка–убийцу, который явился в Императорский дворец с тайным умыслом.

Но одетый в серое гвардеец стрелять не стал, хотя дуло оружия продолжало смотреть в лицо Кейду, а палец лежал на спусковом крючке.

— Ага, вот как, значит заговор? — насмешливо произнес гвардеец. — Ты что сумасшедший или… — внезапно его тон изменился. — Кто бы ты ни был, а разбираться с тобой будут сами Оружейники. Иди.

Кейд потерянно побрел по коридору, мысленно готовясь к смерти. Если из Пещер Вашингтона ему удалось удрать, благодаря случаю, то уж здесь такого шанса больше не представится. Он знал, что к зданию Дворца примыкал Конвент, и у каждого Оружейника наверняка было описание его внешности с приказом уничтожить на месте. Кто бы мог подумать, что какая‑то нелепая мелочь может стоить ему жизни!

— Сюда! — скомандовал гвардеец, дулом оружия указывая на лифт.

Когда они вошли, стражник нажал необходимую кнопку, и лифт взмыл под самую крышу Дворца. Выйдя на верхнем этаже, они оказались в небольшой прихожей, в которой нес службу какой‑то Воин.

— Сэр, — сказал гвардеец, отдав честь, — пожалуйста, позовите дежурного Оружейника.

Караульный с интересом уставился на Кейда. Должно быть, никак не мог сообразить: что же такого натворил этот несчастный мещанин. Затем он наклонился к стенной панели и произнес несколько слов. Дверь открылась. Они прошли через комнату ожидания в саму приемную, где их уже ждал дежурный Оружейник. Подходя к столу Кейд отрешенно разглядывал узор на линолеуме, стараясь взять себя в руки и набраться мужества перед неизбежным. Он не мог заставить себя посмотреть в глаза своему палачу.

Однако выстрела не последовало. Вместо этого послышался голос — сухой, четкий; на удивление знакомый:

— Как, а мы думали ты… — начал изумленно Оружейник.

— Тихо, — полушепотом оборвал его Кейд, поднимая взгляд.

Дежурным Оружейником оказался Кэнделл из Дэнвера, его товарищ и Брат по оружию. Они дружили несколько лет еще до того, как Кейда перевели во французский дивизион. После первой секунды недоумения Кэнделл взял себя в руки, теперь его лицо ничего, кроме равнодушия и серьезности не отражало. Кейд догадывался, что сейчас на уме у его бывшего товарища. Он наверняка думает, будто Кейд выполняет какоето тайное поручение, связанное с имперской безопасностью А раз так, то выдавать товарища нельзя, хотя он бы никогда не спутал мнимого Кейда с настоящим.

— Гвардеец, в чем его обвиняют? — сухо поинтересовался Кэнделл, поворачиваясь к охраннику.

— Сэр, этот отъявленный негодяй отказался преподнести добровольное даяние во время аудиенции. Он позволил себе дерзость разговаривать в присутствии Императора, а когда я вывел его из зала, принялся кричать что‑то о заговоре. Мне показалось все это слишком подозрительным. Думаю, он сумасшедший, или же… — он многозначительно покосился на Кейда, — или же действует со злым умыслом, — докончил он

— Совершенно верно. Вы правильно поступили. Я займусь им. Возвращайтесь на свой пост, — все это было сказано бесстрастно, приказным тоном.

Когда же оба Оружейника остались один на один, Кэнделл позволил себе расплыться в добродушной улыбке.

— А мы все считали тебя погибшим, Брат. К нам даже поступил приказ уничтожить опасного преступника, который выдавал себя за Оружейника, — он подошел к Кейду и ободряюще похлопал по плечу. — Это просто здорово, что ты пришел сюда. На дворцовой службе кроме меня еще несколько твоих товарищей. Братья Россо и Бэнкер. Они наверняка обрадуются, услышав такую замечательную новость. Чем могу тебе помочь?