Оружейник. Тест на выживание

Ага, вот, значит, какой цирк-зоопарк! Я лежал внутри идеально круглого бетонного сооружения. Вообще-то сооружением это можно было назвать лишь с очень большой натяжкой, скорее какая-то железобетонная конструкция, кольцо диаметром около двух метров и примерно такой же высоты. Сверху эта труба или, лучше сказать, колодец был накрыт толстой железобетонной плитой. Ее задвинули не наглухо. Оставили с краю узкую щель, чтобы проходил воздух и пленники не задохнулись. Выходит, вот эту самую щель я сперва и принял за светящийся полумесяц. Обидно. Красивая была мечта – дотянуться до небес, коснуться звезд.

О высоких материях я мигом позабыл, как только где-то снаружи и, кстати, не так уж и далеко раздался трубный вой кентавра. Этот звук подстегнул меня так сильно, что даже удалось сесть, и это несмотря на дикую боль в боку. Что значат сломанные ребра по сравнению с возможностью оказаться на вертеле?

Я оттолкнулся и упал на значительно подросшую кучу земли. Громко застонал. Боль пронзила все тело, затуманила мозг. Несколько жутких бесконечных секунд я боролся с ней. Только-только воля стала брать верх, только-только поднакопился крохотный резерв сил, как я тут же его потратил:

– Майор, где ты?

Я ждал ответа с таким страхом и нетерпением, с каким подсудимый ждет вердикта суда. А вдруг что-то случилось? Вдруг произошел обвал и Нестерова завалило? Или… Мне стало невыносимо горько от следующей мысли. Или он положил на меня и ушел. Вообще-то имеет полное моральное право после того, как я обошелся с ним там, в руинах. Если это так, то что же тогда делать? Хватит ли у меня сил в одиночку пройти по его пути?

Шорох, донесшийся из глубины туннеля, вернул меня к жизни. Жив, значит, Анатолий, не бросил, не предал. Не то что я…

– Григорич! – Голос майора прозвучал издалека, будто из самого центра земного шара.

– Здесь я. Слушаю.

– Торопись. Кентавры вернулись.

Что вернулись, это я уже и сам понял, новостью являлось лишь насквозь нервозное, почти испуганное «торопись». Майор горячку зря пороть не станет. Дарованная нам отсрочка, видать, и впрямь подходила к концу.

– Что делать-то?

Идиотский вопрос. Как будто и так неясно, что делать.

– Лезь в туннель.

– Не смогу, – буквально выкрикнул я, вспоминая о боли, которая терзала меня при каждом движении.

– Лезь, или тебе конец! – в сердцах рявкнул милиционер. Потом он замолчал. Очевидно, последующие несколько секунд Нестеров сражался с нахлынувшими раздражением и гневом. Поборов их, майор стал взывать к моему разуму: – Тут всего метра три. Узко, вдвоем никак… А если ты доберешься хотя бы до середины… то я тебя потом вытащу. Выбирай, всего метр-полтора ползком или смерть на костре.

Что ж, не надо отличаться особой прозорливостью, чтобы угадать мой выбор. Сцепил зубы, застонал, оттолкнулся и провалился в черный водоворот, коктейль из темноты, страха и боли.

Полз я очень медленно. И вряд ли это называлось «ползти». Скорее просачивался, продавливался, ввинчивался в отверстие, диаметром практически равное ширине моих плеч. Иногда я даже забывал о боли. Ее затмевали накатывающие волны жуткой клаустрофобии, ужас, что застряну здесь навсегда, сдохну от удушья. На какое-то мгновение это показалось даже страшнее, чем костер, страшнее всего на свете. Паника ворвалась в мозг, холодный озноб прошиб тело. Я задергался, забился, как пойманная в сеть рыба.

– Григорич, давай руку!

Этот негромкий возглас, этот зов подействовал, как лошадиная доза транквилизатора, вколотая прямо в вену. От него по телу начало растекаться спасительные тепло и спокойствие. Как все же замечательно, что я не один, что рядом он – настоящий человек.

Я подал вперед руки, стараясь вытянуться, стать ровным и гладким поршнем, ползущим внутри цилиндра. Нестерову так будет легче тянуть, а от моих убогих телодвижений все равно толку мало.

Милиционер сразу же нащупал мои ладони и крепко в них вцепился. Надо же, можно подумать, он видит в темноте. Я белой завистью позавидовал этой его способности, вернее, всему его физическому состоянию. Мне бы сейчас хоть половину этой силы. Все было бы намного проще.

Но как выяснилось, чтобы завершить первую фазу нашего побега, хватило сил и одного майора. Едва хватило. Он выдернул меня из туннеля, а затем выволок на поверхность. По всему было видно, что Нестерову эти упражнения дались с невероятным трудом. Годы-то не те. Он тяжело дышал, даже не дышал, а хрипел, захлебывался воздухом. Его мотыляло из стороны в сторону, и, даже стоя на четвереньках, милиционер все время рисковал упасть, завалиться на бок, словно загнанная лошадь.

Однако майор не остался подле меня. Собрав свои последние силы, он вновь пополз в яму.

– Куда?.. – простонал я.

– Сейчас… Надо… – прошептал он в ответ.