Оружейники

Впрочем, за время дороги оба отдышались и пришли в себя. Элитный район коттеджей располагался довольно далеко от центра, не меньше получаса неторопливой езды. И когда машина высадила пассажиров, Тёна и Олег, не сговариваясь, с любопытством крутили головами. Если снаружи Дворец был воплощением хай-тека, огромный эллипс металла, бетона и стекла, то внутри царила роскошь самых разных эпох и континентов. Шёлк обоев, настенные панели и паркет дорогих пород дерева, плитка, фрески, картины, статуи, мозаики. Везде обязательно уникальные вещи, ни один зал не повторяется. Соблюдалось лишь общее правило: соседние комнаты должны принадлежать к соседним столетиям. В остальном — неудержимая фантазия дизайнеров, не ограниченных в средствах. Олег неожиданно для себя оказался в роли гида для Тёны, его отец увлекался историей интерьеров, и оказалось, что в голове у парня застряло немало сведений.

Зал, указанный в сообщении Стефании, встретил Олега и Тёну золотым и красным цветом. Красные шёлковые обои со строгим орнаментом, начищенный до блеска медовый паркет, хрусталь и золото массивной люстры, тяжёлые бархатные портьеры. Под стать комнате, которую Олег обозвал «стилем ампир», и тяжёлая мебель массивных форм из красного дерева, инкрустированного позолотой. На одной из кушеток — взгляд Олега как раз зацепился за ножки в виде сфинксов — и ждала госпожа де Октавио, красным платьем сливаясь с обивкой. Зато стоявших рядом спутников, одетых, как и Тёна с Олегом, видно было издалека. Худосочная незнакомая блондинка: погон, естественно, не было, но и у мужчин, и у женщин на наряд нашивался небольшой шеврон, по которому можно определить звание «младший лейтенант медслужбы». И… Мельхиор.

Едва лейтенант понял, с кем ему придётся делить все праздники и приёмы, лицо исказила гримаса ненависти. В сторону леди де Октавио полетел неистовый гневный взгляд — как она могла?! Впрочем, справился с собой Мельхиор быстро, нацепил маску высокомерного терпения к плебею, которого по недоразумению оказался рядом… Олег не удержался и подмигнул. Лейтенант на это опять вспыхнул краской гнева, резко и быстро задышал, стараясь сдержаться, чтобы не нагрубить прилюдно. Стефания его настроение проигнорировала и поприветствовала вошедших спутников — точны до минуты, встала и приказала следовать за ней. В центральную залу.

Главный зал располагался точно по центру Дворца, занимал весь внутренний эллипс и сам по себе был произведением искусства. Огромный, как футбольное поле — и накрыт прозрачной крышей, снизу она казалась выточенной из единого куска стекла. Отделка пола, стен и фальш-колонн — самые дорогие и редкие сорта камня: белый каррарский и темно-сиреневый с кремовыми разводами мрамор, черно-белый марокканский оникс и благородный итальянский голубой мрамор с белыми прожилками, тёмно-изумрудный малахит и багряный порфир. Пол — изысканные мозаики. Словно оттеняя холодную неподвижность горных даров, зал украшали многочисленные цветы и деревья в кадках и жардиньерках, под потолком, запертые между невидимыми сетками, порхали и щебетали птицы. А ещё множество фонтанов, причём хитро устроенных: подойдёшь ближе — и на тебя дохнёт свежестью влаги, на одежду полетят брызги, шаг назад через невидимую границу — и ничего, будто это и не фонтан, а объёмная иллюзия. И самый большой фонтан с множеством струй, переливающихся и подпрыгивающих в такт ещё не слышимой музыке — в центре. А вокруг на полу мозаика, огромная карта мира. Тонкая линия, разделяющая зал на половину Империи и половину Альянса, демонстративно проходила через фонтан и карту так, чтобы разрезать мир напополам. Словно говоря — это наше, а это ваше.

Именно в центре и развернулось главное сегодняшнее действо. Причём Олегу всё напомнило Пушкинский бал в родной школе. Разве что обставлено куда солиднее и помпезнее и гостей-участников куда больше: пара тысяч. Да вместо гранд-мастера поздравительные речи толкали два одетых в чёрные камзолы и белые брюки посла. Добрые пожелания императору от представителя Империи, потом от Альянса, вручение подарка. И снова бесконечные речи. Затем — обязательные танцы, светские беседы просто так и возле появившихся вдоль стен фуршетных столиков, прочая официальная мишура.