Оружейный барон. Том 3

У меня в целом сложилось негативное отношение к аристократам — слишком они напыщенные и чванливые. Поэтому я не вижу ничего плохо в том, чтобы скинуть их задницы с «железных стульев». Народ поднимется, ведь теперь у меня для него есть два необходимых компонента: стимул и возможность.

Когда крепостные узнают, скольких детей они потеряли из-за сыворотки, то их негодованию не будет предела. А если подать это с правильной стороны, то начнётся настоящий бунт. Не будет хватать лишь одной маленькой детали…

С вилами и факелами революции не совершаются, а вот с магическими автоматами — другое дело. Я переверну с ног на голову этот мир и хорошенько тряхану!

Осталось лишь убедиться наверняка в своих догадках, и тогда можно переходить к активным действиям.

— Ваше Благородие! — громко обращается ко мне Пётр Николаевич.

— Чего? — покидаю свои чертоги разума и возвращаюсь в реальный мир.

— С вами всё хорошо? — он выглядит обеспокоенным.

— Да, а почему вы спрашиваете?

— Просто вы взошли на первую ступень и вдруг остановились. Сперва я подумал, что вы отдыхаете, но спустя минуту забеспокоился…

— Просто задумался. Не обращайте внимания, — опираясь на перила, иду дальше. — Принесите лучше пыль и инструменты.

— Слушаюсь, Ваше Благородие, — Пётр Николаевич покидает особняк.

Мне удаётся дойти только до середины, когда он возвращается с «покупками». Пётр Николаевич виновато смотрит на меня, желая помочь, но не рискует предложить эту самую помощь.

— Делай то, что велено. За меня не волнуйтесь, — выдавливаю я.

Начальник набирает ход и скрывается за углом, а я понимаю, что прыгать на одной ноге будет куда профитнее. В итоге пятнадцать последовательных акробатических приёмов, выполняемые держась за перила, и мне удаётся подняться на второй этаж.

Пётр Николаевич возвращается ко мне и говорит:

— Так что будем делать с детьми?

— Завтра поедем снимать кино и ставить эксперименты. Нужны будут Лилия, Элиан и полдюжины верных людей.

— Ваше Благородие… — он сморит на меня с непониманием. — Разрешите поинтересоваться, что вы задумали?

— Судя по вашему взгляду, вы обо всём догадались. Время уходит, и мы должны действовать. Если не получается повлиять на ситуацию сверху, попробуем снизу. Как показала история со статс-секретарём и Громовым, любая неразбериха нам на руку.

Я ковыляю к своей спальне и вхожу внутрь, Пётр Николаевич следует за мной. Понятное дело, что у него ещё остаются вопросы, причём мне кажется, что он начинает переживать за свою судьбу больше, чем за мою.

— Ваше Благородие… — неуверенно начинает он, стоят у дверей. — Не мне вам указывать, но позвольте дать совет.

— Слушаю, — ложусь на кровать и вздыхаю с облегчением.

— Если крепостные узнают правду, то начнётся такое… Последующее развитие событий будет сложно предсказать…

— Вы плохо меня знаете. И так уж вышло, что я знаком со многими революциями, конечно, чаще всего это были лишь госпереворот, но нас устроит и это.

— Я вас не понимаю… Вы хотите буквально подставить под угрозу государственность Империи… Мы станем лёгкой мишенью для ААС.

— Возможно, вы не знаете, но что в ААС, что в СГА низшие слои общества находятся в похожей ситуации: им ставят те же самые сыворотки.

— Откуда вам это известно?

— Лилия показала доказательства, но я и сам догадался, когда узнал, что в этом замешано НКК. Товарищи киприоты прогнули вас как первоклассников, а вы и не заметили.

— Вы?.. — Пётр Николаевич хмурится. — В каком это смысле «вы»?

— То есть мы. Я хотел сказать «мы», — тут же исправляю свою оплошность. — В общем, волнение масс нам на руку, но сперва нужно будет подготовиться. Вы можете быть свободны, и позовите, пожалуйста, Анжелику. Мне есть, что с ней обсудить до приезда алхимика.

— Слушаюсь, — он склоняет голову и выходит из комнаты.

Со стороны может показаться, что мои действия импульсивны и необдуманны, но так устроен мой мозг — он за доли секунды находит решения, которые впоследствии оказываются наиболее оптимальными. Эдакая смесь интуиции и интеллекта. Вместе они позволяют мне выходить живым даже из самых сложных ситуаций.

Сейчас речь идёт о выживании человечества, а это куда важнее, чем жизнь одного отдельно взятого человека, пусть даже такого ценного, как я. И что-то мне подсказывает, что виноватыми окажутся сами люди…

Но с другой стороны: «Планета в порядке, это людям п*здец». Эта цитата одного американского комика наглядно показывает всю несерьёзность человеческого бытия даже по меркам планете, что уж говорить о галактике или вселенной.

Мы — песчинки, которые отчаянно стремятся к лучшей жизни, не гнушаясь убийствами и уничтожением всего на своём пути. Сложно сказать, заслуживаем ли мы права на эту самую жизнь, но я верю, что при должном упорстве можно и горы свернуть. И пусть меня назовут идеалистом, но лучше уж я буду им, чем пустышкой, у которой нет никаких целей, кроме как пожрать, посрать и поспать.

Я лежу и размышляю о смысле бытия, а в этот момент в мою дверь кто-то стучит.

— Входите.

— Ты звал? — в проёме показывается Анжелика.