Оружейный остров

Время не пощадило постройку, размером не больше крытых тростником хижин, столь привычных в бенгальских селениях, однако от неожиданной прелести ее буквально захватило дух.

Изогнутая крыша имела форму перевернутой лодки, и потому-то, видимо, Нилиме вспомнились храмы Бишнупура. Ничего удивительного, ибо и прочие детали – красновато-коричневый цвет стен, облицовка фасада – выдавали самый знаменитый архитектурный стиль Бенгалии, в семнадцатом веке зародившийся в царстве Бишнупур.

Стиль этот идеально соответствует месту своего возникновения – в том смысле, что в нем отражены формы и линии построек бенгальской глубинки. Кроме того, он позволяет искусно использовать местный, легкодоступный строительный материал. Отказавшись от роскоши камня (коего в Бенгалии очень мало), он обращается к обожженному кирпичу из речного ила (в коем нет недостатка). На мой взгляд, насыщенный цвет этого тонкого и прочного кирпича – одна из составляющих славы бишнупурского стиля.

Однако кирпичное строение не допускает настенной резьбы, какую видишь в величественных каменных соборах Южной и Центральной Индии (или, скажем, Явы и Камбоджи), а потому в храмах Бишнупура легендарные сюжеты (неотъемлемая часть подобных сооружений) излагаются посредством терракотовых фризов и барельефов на панелях, вделанных в стены.

Конечно, святилище не выглядело выдающимся образцом означенного архитектурного стиля, но, к моему восторгу, фасад был украшен изрядным числом фризов. Если храм и впрямь связан с легендой об Оружейном Купце, подумал я, то на некоторых панелях непременно должны быть изображения ружей (вернее, мушкетов).

Все мои недавние страдания мгновенно забылись, я уже не думал о промокшей одежде, но в ознобе любопытства подобрал подол лунги и приблизился к строению.

Больше всего я боялся, что от времени фризы стали неразличимы, и опасения мои подтвердились, ибо осадки и ветер сильно их повредили. Но затем, к моей вящей радости, я обнаружил, что исходные (как я считал) изображения сохранены весьма удивительным способом: некто очень старательно обвел их контуры осколком какого-то изделия из красной глины. Я тотчас подумал о чашках, какие встретишь в любой индийской чайной, и, глянув под ноги, увидел россыпь осколков глиняной посуды.

Обводка повторяла то, что выглядело незамысловатыми, корявыми знаками. Кое-где линии немного стерлись, но изображения оставались разборчивы. Как принято в знакописи, отдельные символы и мотивы повторялись в разных сочетаниях. Наиболее заметной была пара фигур в тюрбанах, каждую из которых сопровождал определенный символ. Один из них – открытая ладонь под сенью распустившей капюшон кобры – легко расшифровывался. Если так обозначена Манаса Дэви, богиня змей, то сопутствующая ей фигура представляет, видимо, Оружейного Купца. Из сего следовало, что вторая фигура – это Шкипер Ильяс. Я был почти уверен в своем выводе, вот только не мог истолковать сопровождавший моряка символ, который прежде не встречал:

Некоторые изображения легко поддавались прочтению. Кое-где Купец и Шкипер сидели в лодке, что явно отсылало к их странствиям. На одной панели они были изображены с какими-то волнистыми штуковинами, которые я трактовал как морские раковины, собранные в очередном порте захода. Другая панель представляла книгу в виде иллюстрированного манускрипта из пальмовых листьев. На предпоследней панели Купец был вроде как связан, что тоже не представляло загадки – видимо, так излагался эпизод, когда пленника везли на Цепной остров, чтобы продать в рабство.

Однако многие фигуры и символы были непостижимы. Например, курган под сенью двух пальм или множество трепещущих стягов и вымпелов. Но самым непонятным был повторяющийся символ в виде двух концентрических кругов:

И что же он означает? Словно этого было мало, иногда круги изображались под перекрестьем линий:

Не меньше озадачивало отсутствие предвкушаемых мною ружей и мушкетов. Единственный намек на оружие несло изображение фигуры в шлеме, державшей в руках нечто продолговатое – то ли мушкет, то ли копье. Видимо, так был представлен пират-европеец (на бенгальском – хармад). Он явно был вооружен, но вот ружьем ли?

Я внимательно разглядывал фризы, стараясь запечатлеть их в памяти. Какая жалость, думал я, что при мне нет телефона, которым можно все зафиксировать. Черт, нет даже листка бумаги и карандаша, чтоб зарисовать…

Как только вернется Хорен, попрошу его отдать мне телефон и фотокамеру.

В глубокой задумчивости, навеянной изображениями, я безотчетно миновал арочный вход и очутился в храме.

После яркого уличного света показалось, что внутри царит непроглядный мрак. Однако гулкий отзвук, сопровождавший шлепанье моих босых ног, известил о сводчатом зале, характерном для данного архитектурного стиля: просторные интерьеры бишнупурских храмов свидетельствовали, вероятно, о влиянии исламских и христианских культовых сооружений. Но определить размеры окружавшего меня пространства я не мог, ощущая только скользкую мшистость пола под ногами и легкую затхлость сырого прохладного воздуха.