Оружейный остров

– Кредитором был scafista, контрабандист. Рафи взял деньги для своего друга. Из Бангладеш они выехали вместе, но на турецкой границе потеряли друг друга – там такое не редкость, коли сломя голову мчишься по крутым склонам. Тамошние пограничники палят по всему, что движется. Рафи повезло, он проскочил, а вот друг его поранился, ему пришлось вернуться в Иран. Позже он сумел перейти границу, однако в Турции застрял надолго. Некоторое время назад он позвонил Рафи и сказал, что договорился с местным далалом, тот вывезет его другим путем. Далал устроит ему место на катере при условии немедленного расчета. Рафи стал искать кредитора, и кто-то свел его с итальянским контрабандистом, согласным на выплату частями. Рафи осилил первый платеж, а второй и третий просрочил. Ну и вот…

– Рафи упоминал имя друга?

– Нет, ни разу. – Билал бросил взгляд искоса и пожал плечами. – Мы остерегали его связываться с контрабандистами, они люди опасные. Но что он мог сделать? Рафи был в отчаянии, и я его не виню. Когда вместе с другом затеваешь такое и тебе везет, а ему нет, это ужасно. Ты себе места не находишь и сделаешь все, чтобы помочь.

Сильное волнение, звучавшее в его голосе, меня удивило.

– Томаро бойечхило наки, и с вами так было?

Билал кивнул, уставившись на нож в своих руках.

– Да. Бангладеш я покинул вместе с другом. Его звали Кабир, мы были из одной деревни в окрестностях Фаридпура. С детства дружили, вместе играли и ходили в школу, друг за друга стояли горой.

Несколько лет назад в моей семье возник раздор из-за земли. Один мой дядька якшался с политиками, сыновья его были местными боевиками правящей партии. Уже давно они, пользуясь своим положением, пытались оттяпать то, что по праву принадлежало моему отцу. Всякий раз после наводнений, которые случались все чаще, родичи смещали границы наделов. И если мы возмущались, они нам угрожали.

Однажды вспыхнула драка. Родственнички набросились на нас с отцом, но Кабир пришел на помощь и сбил дядьку с ног. Выходило, мы бунтуем против власти. Нам с Кабиром удалось скрыться, но отныне мы считались в бегах. Дядька с сыновьями неотступно шли по нашему следу. Благодаря партийным связям у них повсюду были приспешники. По состряпанному делу за нами гонялась даже полиция.

Побегали мы с год и поняли, что в Бангладеш нас рано или поздно прикончат. Один мой родич свел с далалом, готовым за триста пятьдесят тысяч така переправить нас в Эмираты. Это были огромные деньги, но мы как-то сумели собрать нужную сумму, и далал выдал нам по бумажке, сказав, что это “транзитная виза”. Он отвез нас в Читтагонг, где мы сели в самолет до Шарджи. И лишь там выяснилось, что мы не можем покинуть аэропорт. – Билал горестно усмехнулся. – Откуда нам было знать? Нам, восемнадцатилетним деревенским простакам, прежде никогда не летавшим на самолете.

День за днем мы торчали в аэропорту, все больше приходя в отчаяние. У нас было всего пятьдесят американских долларов, десять мы истратили на тридцатиминутную телефонную карту. Дозвонились до нашего далала, и он сказал, что у нас два варианта: вернуться в Бангладеш или через Судан пробираться в Ливию. Сейчас там война, но это ничего, туда уже уехало много бенгальцев.

Что нам оставалось делать? Возвращаться было нельзя, и мы выбрали второй вариант, сказав себе: хуже, чем дома, не будет.

На другой день мы сели в самолет до Хартума. Там было много народу, ожидавшего рейс в Ливию. Через день вылетели в Триполи. Аэропорт был разрушен – пробоины в крыше, окна без стекол. Повсюду вооруженные люди. Такие вот с автоматами окружили нас и затолкнули в микроавтобус с тонированными стеклами. Тогда-то мы поняли, что нас похитили.

Следующие полтора года запомнились тем, что нас постоянно избивали, мучили и перепродавали разным бандам. Работа с утра до ночи, плата – гроши, кормежка – хлеб да вода. Мы были рабами и прошли через такое, чего не пожелаешь никакому человеку.

Несмотря на все передряги, мы с Кабиром держались вместе и даже сумели скопить немного денег. Шло время, мы набирались ума-разума и разведали, что в Триполи есть бенгальские далалы, знающие, как морем переправить беженца в Европу. Все хорошенько рассчитав, в один прекрасный день мы сбежали от хозяев-бандитов. Добрались до Триполи, заплатили далалу, и нас отправили в город Зувара на “пересылку”, оказавшуюся бетонным складом под жестяной крышей, где уже было человек двести нигерийцев, суданцев, эритрейцев, иракцев, афганцев и несколько бенгальцев.

Пару месяцев нас там мариновали, а потом однажды разбудили в два часа ночи – мол, пора – и погнали на берег, где велели бросить все, кроме одежды.

Около четырех утра появился катер – маленькое, потрепанное рыбацкое судно. До него шли по грудь в воде. Погрузились, и нас распределили по местам: заплати и сиди на палубе, нет денег – валяй в трюм. Мы с Кабиром, неимущие, устроились внизу рядом с движком, харкавшим черным дымом.