Оружие Аполлона

За время его отсутствия в каюте кое-что изменилось. Кирилл, взяв пример с Арамиса, улегся на ложе, закинув руки за голову и глядя куда-то в пространство. А бывший соратник Криса по Стафлу уже не подремывал – он похлопывал себя ладонями по коленям и покачивал головой, слушая записанную в унидеске песню. Габлер сразу узнал голос певицы и тут же вспомнил город Кришну и отель «Поющая Майя».

Арамис после этого стал поклонником Ольги. И сейчас он явно настраивался с ее помощью на скорое приобщение к повседневности Аполлона – планеты, где шли военные действия, о которых ничего не знало подавляющее большинство жителей Ромы Юниона.

То, что было вчера —
Каша из топора,
Горький мед из любви,
Бред под крики «ура»,
Всё, что будет сейчас —
Неба огненный глаз,
Пальцы, сжатые в стон,
Дым от брошенных фраз.

А-а… Ангел смерти летит…

Ангел смерти летит.

Песни порванных вен,

Пляски новых измен,
Флаги над головами
Не вставших с колен.
Через тело дождя
Каждый выстрел – в тебя,
Это время слепых,
Бьющих время под дых.

А-а… Ангел смерти летит…

Ангел смерти летит.

Крис стоял в дверном проеме и чувствовал, как по его спине наперегонки совершают забеги мурашки. И порождал их не только чарующий, проникновенный, вонзающийся в душу голос певицы, но и слова – искренние, очень простые и очень весомые, сплетенные в единственно возможный, пронзительно точный узор…

Не спеши умирать,
Не спеши убивать —
Может быть, кто-нибудь
Возвратится назад,
Чтоб узреть в небесах
Крыльев огненных взмах —
То Господень гонец
В золотых облаках.

А-а… Ангел смерти летит…

Ангел смерти летит…[33]

Глава 7. Под небом Аполлона

Собственно, никаких признаков того, что над Аполлоном раскинул свои крылья Ангел смерти, Крису увидеть не привелось. Бриг вышел на околопланетную орбиту и, погасив скорость, начал снижаться. Не сделав и полвитка, он достиг атмосферы и продолжил полет уже как воздушное судно, по наклонной устремляясь к нужной точке континента. Ложа трансформировались в кресла, и устроившиеся в них Габлер, Арамис и Кирилл могли созерцать на обзорном экране поверхность планеты. Впрочем, наблюдать было особо нечего – под бригом до самого горизонта простирался облачный слой, и картинка была весьма однообразной и малоинформативной. И только когда бриг пронзил облака и распрощался с огненным глазом местного желтого карлика, давшего имя планете, внизу открылась зелень лесов. Леса перемежались пустошами, по которым змеились овраги, то тут, то там виднелись пятна озер и ленты речушек, и нигде не было заметно ни следа чьей-либо разумной деятельности. Судя по обширным вкраплениям в зелень желтого и красного, в этих краях стояла осень. Крис подумал, что тут хорошо было бы побродить, разгребая ногами опавшие листья, посидеть у лесного ручья, развести костерок и, щурясь, смотреть на огонь… И тут же увидел, что с огнем в этих краях уже баловались, причем вполне по-взрослому – зелень сменилась сплошной чернотой упавших обугленных деревьев и глубоких воронок, даже не воронок, а целых котлованов в окружении выброшенной из недр земли. Такая панорама недвусмысленно говорила о ракетном ударе, и произведен был этот удар Хранителями, затаившимися на Втором континенте. А следовательно, в этой местности располагался когда-то легион «Аполлон». Глядя на эту печальную картину, Габлер вспомнил, как вместе с Гамлетом Мхитаряном бродил когда-то по полигону на Эдеме-V. Гамлет тогда произнес несколько стихотворных строк – то ли придумал сам, то ли кого-то цитировал, – и Крис эти строки запомнил:

Нам внятна боль иного рода:
Войной осквернена природа!
Что значат доблесть, долг, права,
Когда потоптана трава?![34]

Правда, травой на базе «Минервы» и не пахло, лишь мхи усеивали все вокруг. Но дело разве в этом?

Обзорный экран погас, и это значило, что управление бригом взял на себя диспетчерский пункт военного лагеря «Рубикон». Теперешнего местоположения лагеря не знал ни экипаж, ни группа охотников за Копьем Судьбы, ни даже, может быть, представитель Октагона-Палатина полковник Айон. И такая секретность была продиктована отнюдь не паранойей, охватившей командование легиона.