Оружие юга (ЛП)

Капитан конфедерации, командир вооруженной охраны федеральных комиссаров, шагнул в комнату Кабинета министров. "Почтенный Уильям Сьюард, госсекретарь США," - заявил он. "Почтенный Эдвин М. Стэнтон, военный министр США ". Вежливый нейтралитет сменился неприязнью. "Генерал-майор Бенджамин Ф. Батлер."

Трое северян зашли. Ли, Бенджамин и Стивенс встали, чтобы поприветствовать их. Как они заранее решили, они обойдутся поклоном перед эмиссарами Линкольна, чтобы избежать рукопожатия с Беном Батлером.

Одна из бровей Сьюарда выгнулась, когда он слегка поклонился в ответ, но он ничего не сказал. Будучи уроженцем Нью-Йорка, он выглядел типичным янки из Новой Англии, внушительной внешности - в особенности величественный нос, который доминировал на его удлинненном тонком, бритом лице. Стэнтон был моложе, ниже ростом, тучнее, с густой курчавой бородой и энергичным взглядом. Ли подумал, что он больше похож на дорогостоящего адвоката, чем на члена Кабинета министров.

Бен Батлер пришел в мундире генерал-майора Союза, туго натянутом на своем коротком, тучном теле. Его усы, свесившиеся вниз по углам губ, напомнили Ли моржа. Его дряблые щеки провисли, под глазами мешки - мешки большие и темные. Бахрома обрамляла лысую голову на жирной шее. Даже веки были опухшими. Но глаза, наполовину скрытые ими, были острыми, темными и расчетливыми. Он не был профессиональным военным, что и показал в ряде случаев, но тем не менее не выглядел и шутом в мундире. До войны он был даже более известным юристом, чем Стэнтон. Федеральные комиссары сели за стол из красного дерева вместе с их южными партнерами. После пары минут вежливого разговора, в ходе которого конфедератам удалось избежать говорить непосредственно с Батлером, Сьюард сказал: "Господа, может начнем рассматривать те разногласия, что лежат между нашими правительствами?"

"Если бы вы признали с самого начала, что на этой земле есть два правительства, сэр, всех разногласий, как вы это называете, можно было бы избежать," - заметил Александр Стивенс. Как и его фигура, его голос был легким и тонким.

"Может быть это и так, но это спорный вопрос," - сказал Стэнтон. - "Давайте разбираться с ситуацией, как она есть сейчас. В противном случае бесполезные упреки займут все наше время и не приведут нас никуда. Это уже было - эти бесполезные взаимные обвинения с обеих сторон, которые привели к разрыву между Севером и Югом".

"Вы говорите разумно, мистер Стэнтон," - сказал Ли. Стивенс и Бенджамин кивнули. Так же, как и два других федерала из Вашингтона. Он продолжил, "Наша главная трудность состоит в горечи, порожденной нашей второй Американской революцией, отравившей дальнейшие отношения между двумя странами, которые в настоящее время составляют территорию, где ранее были Соединенные Штаты Америки."

Батлер сказал, "Мы признали независимость вашей Конфедерации, генерал Ли, благодаря вашему превосходству в стрелковом оружии, я признаюсь в этом, но все же признали." Он сделал паузу, прерваемую хриплым дыханием. "Кроме того, в обмен на возвращение контроля над нашей столицей, мы отвели наши силы с огромной территории, находящейся под нашим контролем в июне этого года, в соответствии с вашими же предложениями, сэр. Я подвергаю сомнению правильность ведения дальнейших переговоров для чего-нибудь помимо этого." Бенджамин обратился к Ли. "Если позволите, сэр?" Ли поднял палец правой руки в знак того, что госсекретарь может продолжить. Бенджамин начал говорить глубоким, богатым тоном опытного оратора: "Мистер Батлер, безусловно знает, что в республике военные не имеют никаких полномочий для предложений окончательных условий мира. И генерал Ли и не предлагал сделать это… Он просто призвал остановить военные действия, чтобы впоследствии в мирной обстановке обсудить все условия, для чего мы и встретились здесь сегодня."

"Теперь понятно, откуда у вас, южан, такая еврейская изворотливость," - сказал Батлер грубо. Щеки Бенджамина побрагровели. Ли был, несмотря на свою профессию, вполне мирным человеком, но он знал, что, если бы кто-нибудь затронул его собственную честь, он вряд ли стал бы продолжать разговор с таким человеком. Но Бенджамин достиг своего положения, несмотря на то, что всю жизнь ему приходилось сталкиваться с таким отношением. Его голос был спокоен, когда он ответил, "Мистер Батлер, пожалуйста, запомните, что, когда ваши полудикие предки охотились на кабана в лесах Саксонии, мои были уже вельможами на той земле."

"О, браво, мистер Бенджамин," - тихо сказал Стивенс. Эдвин Стэнтон закашлялся, поперхнулся и отвернулся от Бена Батлера. Даже в монументальности Сьюарда нашлось место для небольшой улыбки. Что касается Батлера, то его лицо не изменилось ни на йоту. Было ясно, что он пытался разозлить Бенджамина не из ненависти к его расе, но исключительно для того, чтобы получить какие-то преимущества в этих переговорах. Изучая его, Ли пришел к выводу, что именно поэтому он сделал это. Нет, не шут, решил он. Опасный человек, тем более, что удерживает полный контроль над собой.