Оружие скальда

— Никогда этому коню леса не ходить на ногах! — бормотала она про себя. — Не гулять ему и не бегать! После моего Жадного его и сам Тор не соберет и не оживит. И поделом — дал убить себя человеку! Да еще кому — моему брату! Да, Жадный, я знаю, что лоси бегают вовсе не как волки! Но нельзя же так! — с обидой воскликнула она. — Теперь они наелись мяса и пойдут дальше!

Жадный буркнул что-то, облизываясь.

— Ну да, конечно! — согласилась Дагейда. — Нам с тобой тоже кое-что перепало. Не надо тратить времени на охоту. Хотя мы с тобой ели совсем недавно. Да, недавно! Еще луна с тех пор не сменилась. Ну ладно, я знаю, что ты хочешь есть чаще, чем я. Но еще можно было бы потерпеть.

Жадный оторвался от костей, лег на мягкие опавшие листья и вытянул лапы. Дагейда посмотрела на него и толкнула в бок.

— Вставай, Жадный! Они не ждут, и мы не можем ждать! Они прогнали великанов. — Глаза ведьмы сверкнули злобной зеленью, маленькая рука сжалась в кулак. — Но мои дядьки, как видно, слишком долго провели в своих подземельях! Слишком легко они дали себя прогнать. Но ты ведь знаешь — мы можем попросить помощи и в другом месте. Там, где мы всегда ее находили и найдем теперь!

Огромный волк вздохнул и с бока перекатился на брюхо, чтобы неутомимая всадница могла взобраться ему на спину.

Торвард и Ингитора вышли из осинника. Перед ними открывалось широкое пространство предгорий. Отсюда местность поднималась вверх; насколько хватало глаз, тянулись вдаль щетинистые, темно-лесистые отроги. Это было сердце Медного Леса.

— Видишь, вон там рыжее пятно? — Торвард положил руку на плечо Ингиторе и повернул ее в нужную сторону. — Это и есть Раудберга.

— Та гора, где было святилище?

— Да. Но мы туда не пойдем. Нам нужно пройти западнее, вон между теми двумя горами. Там Турсдален. Нам нужно туда.

— Турсдален? — Ингитора тревожно посмотрела на него. — Нам нужно прямо в Великанью Долину?

— Нет, но пройти нужно через нее. Другого пути нет.

— Но ведь там… Я слышала, что ОНА живет как раз в Великаньей Долине.

— Она не живет там. Она живет где ей вздумается или просто — нигде. Только зимой она иногда устраивается в какой-нибудь пещерке, и то ненадолго. А потом опять садится на свое чудовище и скачет, скачет…

Ингитора вздохнула. Ей вдруг стало жалко Всадницу Мрака, которая не имеет в мире самого простого, необходимого — жилья, приюта.

— Ничего, она не мерзнет! — утешил ее Торвард. — Ведь она человек только наполовину. Половина крови в ней от инеистого великана. Ты можешь себе представить, чтобы инеистый великан замерз?

Ингитора улыбнулась ему в ответ. А потом опять вздохнула.

— Может быть, и он может замерзнуть, — сказала она. — Кто угодно замерзнет, если останется один.

Торвард так и не убрал руку с ее плеча.

— А откуда ты столько всего про нее знаешь? — спросила Ингитора, чтобы сказать что-нибудь.

Торвард усмехнулся:

— Думаю, на всем Квиттинге и даже на всем свете нет другого человека, который знал бы ее так же хорошо, как я. Не исключая и нашу общую мать.

— Вашу общую… что?

Ингитора нахмурилась, глядя ему в лицо. Она не могла охватить сознанием смысла его последних слов. Он сказал что-то необычайно важное… и ужасное. Что-то такое, что она знала и раньше. Но этого не могло быть.

— Ты не бойся, — сказал Торвард. Он решил, что ей пришло время узнать о нем кое-что, чтобы она лучше знала, с кем свела ее судьба в этом недружелюбном месте и чего следует ждать. — Но ОНА доводится мне сестрой. У нас общая мать. Сначала она была женой великана и родила Дагейду, а потом вышла за моего отца, и родился я.

Ингитора высвободила плечо из-под его ладони и шагнула назад. Опушка осинника, лесистые хребты в отдалении поплыли вокруг нее. Весь мир сжался в крохотный пятачок в два шага шириной, где стояли она и ОН. Все сказанное фьяллем сжалось в тугой клубок, но Ингитора не могла впустить его в сознание. Так не проходит в сознание весть о смерти дорогого человека, потому что душа отказывается ее принять, наглухо закрывает дверь, хотя бы на самое первое время. На свете мог быть только один человек, приходящийся братом ведьме Медного Леса. И этот человек — Торвард, конунг фьяллей.

— Да говорю же я тебе — не бойся! — успокаивающе добавил Торвард. Он видел смятение на лице девушки, растерянность, грозящую перерасти в ужас, но подумал, что она испугалась его родства с ведьмой. — Сам я просто человек, во мне нет ни капли крови инеистых великанов.

— Нет! — вскрикнула Ингитора, подняла руку и замахала в воздухе, как будто отгоняла страшное видение. Она не хотела этому верить. Тот, кого она готова была принять в свое сердце, оказался тем, кого она столько долгих месяцев ненавидела. Эти два образа — Торвард, конунг фьяллей, убийца ее отца, и фьялль с кремневым молоточком на шее, с которым она смешала кровь на рунах, — не сливались в один. Это были два разных человека, и Ингитора не могла соединить их в одно, даже стоя лицом к лицу с этим человеком.