Оружие скальда

Встретив взгляд Бергвида, Ингитора отшатнулась, словно обожглась, и поспешно отвернулась, даже закрыла лицо руками. Самый страшный из кошмаров приближался к ней наяву, бездна Нифльхейма пришла за ней на этот берег. Оринги уже бежали по песку, кто-то заходил с боков, окружая двух людей и прижимая их к полосе прибоя. Ингитора видела лица, которые казались ей одинаковыми, слышала голоса. Время стало прозрачным и повисло.

И вдруг яркая черно-белая молния сверкнула над берегом. Торвард выхватил меч из ножен, и Дракон Битвы взлетел, свободный и яростный. Первым из орингов оставалось каких-то пять-шесть шагов до Торварда; вспышка света ослепила их и заставила отшатнуться, а в следующий миг их головы уже катились по песку. Дракон Битвы метался над берегом, как будто сам собой, и каждый его замах оставлял на песке несколько тел. Очерчивая в воздухе широкий сверкающий круг, он доставал врагов везде, оставляя вокруг себя мертвое пространство, окровавленные тела на песке, разбитое оружие. Дракон Битвы одним ударом перерубал древки копий, ломал мечи, как соломинки.

Мгновенно уничтожив тех, кто первым приблизился к нему, Торвард устремился вперед и в несколько прыжков одолел расстояние до следующей волны орингов. Десятки людей сыпались с бортов в воду, торопливо брели к берегу, выходили на песок, едва успевая удивиться, и падали, разрубленные от плеча до пояса.

Ингитора смотрела, едва веря глазам и в то же время убежденная, что именно так все и должно быть. Дракон Битвы бил орингов как будто сам, но в Торварде он нашел достойного спутника и товарища. Вместе они были смертоносной молнией, настоящим Драконом Битвы, силой рода, оживленной кровью нового поколения.

Золотом убран,
остро наточен
копий губитель;
храбрость в клинке,
гнев в рукояти —
нет ему равных!

— повторяла она свое заклинание, хвалебную песню мечу. Дракон Битвы! Не меч, но сам Торвард, с отцовским мечом приобретший силу великана, и был Драконом Битвы в ее глазах.

Волна нападавших дрогнула, покачнулась, подалась назад.

— Великан! Морской великан! Он бессмертный! — в ужасе кричали оринги. Даже им, повидавшим немало крови и прошедшим не через одно сражение, страшно было смотреть, как один-единственный человек перебил уже несколько десятков, а сам остался невредимым. Высокий рост Торварда, его сила и быстрота движений, умение владеть оружием казались сверхъестественными и внушали ужас. На корабле осталось не больше трех десятков человек, но они толпились на корме, не решаясь спрыгнуть в воду.

И тогда Торвард сам шагнул в волны. В одно мгновение он вскочил на борт «Черного быка» и шагнул к Бергвиду.

— Ты искал меня! — крикнул он, когда морской конунг подался ему навстречу. — Ты искал меня столько лет! Я — Торвард сын Торбранда, конунг фьяллей! И я докажу тебе, что ты искал чрезмерной мести за твою родню! Боги больше не с тобой!

Вместо слов Бергвид ответил ему звоном клинка. Его меч, выкованный с помощью четырех колдунов Тролленхольма и закаленный в крови Ньёрдова быка, выдержал единоборство с Драконом Битвы и не раскололся. Они ожесточенно бились на палубе под передним штевнем, похожие на двух морских великанов, и оринги на корабле, Ингитора на берегу следили за ними с ужасом и восторгом, как смертные, которым чудом случилось наблюдать схватку двух богов.

И вдруг все кончилось — один из противников упал. Торвард остался на палубе один.

— Великан! Великан! Один и Вороны! Тюр и Фенрир! Бальдр и Драупнир!

С разноголосыми воплями, в которых звучал неприкрытый ужас, оринги, уже не думая о битве, горохом посыпались с кормы «Быка» прямо в воду. Бросая оружие, стремясь спасти жизнь, они выбирались на берег и со всех ног бежали прочь от этого места, где погиб их вожак, их морской конунг, которого они привыкли считать непобедимым. С Бергвидом погибла их сила и вера, остался только нерассуждающий животный страх.

Торвард никого не преследовал. Оставшись на корабле один, он остановился, дыша с трудом, не столько от усталости, сколько от возбуждения. Усталости он совсем не чувствовал — сейчас он ощущал в себе силы великана. Огонь кипел в его жилах, Дракон Битвы казался легким, как соломинка, — вот так же он мог бы сокрушить многотысячное войско. Помог ли ему меч великана, помогла ли вера в себя, обретенная вместе с ним, — это знал только Отец Ратей. Но Торвард сделал то, что должен был сделать.

Вспомнив об Ингиторе, Торвард повернулся к ней и позвал. Она медленно приблизилась к самой воде, настороженно глядя ему в лицо. Новый Торвард, у нее на глазах превратившийся в Дракона Битвы, восхищал ее и притом внушал страх.

— Иди сюда! — повторил Торвард. — Здесь больше нет никого живого, кроме меня. Бояться больше нечего. Давай руки.

Он протянул руку Ингиторе; она не без трепета подала ему две своих, и он мгновенно поднял ее на палубу. Ингитора сразу увидела распростертое тело Бергвида и невольно вскрикнула.