Оружие скальда

Женщины гурьбой устремились за хозяйкой, любопытные подростки уже приплясывали возле ворот усадьбы, дожидаясь разрешения бежать к Сосновым Буграм. Один Асвард остался стоять на крыльце дружинного дома. Заправляя за ухо длинную прядь волос, он вдруг усмехнулся. Оттар уже вообразил, что схватил руками небеса! Флинна Ингитора не из тех, кто позволяет решать за них их судьбу, пусть и с самыми благими намерениями. Оттару не видать ее как своих ушей, и все его три меча здесь не помогут.

Из дома появилась взволнованная Торбьёрг-хозяйка. Асвард шагнул с крыльца ей навстречу. Да, Оттару не видать Ингиторы. Но и сам он увидит ли ее? Никогда раньше она не казалась ему такой красивой, как была в этом сне. Или он просто не умел видеть?

Так усадьба Льюнгвэлир простилась с Ингиторой дочерью Скельвира.

Часть вторая ВЕДЬМА И ВАЛЬКИРИЯ

Торвард сын Торбранда стоял на прибрежной площадке, покрытой серым песком, и рассматривал остывшее кострище, как будто видел подобное в первый раз. А между тем ничего особенного в нем не было: круг угля и золы, серо-черной от утренней росы, несколько обглоданных и обгорелых костей. И собрать из этих костей можно было бы одну кабанью тушу, не больше.

— Видно, стюриман этого корабля владеет поросенком от кабана Сэхримнира! — сказал Эйнар Дерзкий. Торвард бросил на него короткий взгляд: сын его воспитателя часто думал точно так же, как сам Торвард,словно слышал его мысли. — И даже лучше: они могут зажарить и съесть одного и того же кабана десять раз за один вечер. Иначе как бы все то войско насытилось с этих жалких костей?

— Ты очень умный, Эйнар, и слушал много песен о богах! — проворчал Ормкель. — Но теперь не время хвастать своими познаниями.

— Почему? — самоуверенно возразил Эйнар. Его нелегко было смутить, и выговоров старого ярла он опасался гораздо меньше, чем все остальные хирдманы. За это его и звали Эйнаром Дерзким. — От познаний всегда бывает польза, и они в жизни не бывают лишними, как воины в битве. Вот, посмотри!

Легко шагая своими длинными ногами, Эйнар прошел по берегу чуть вперед и остановился.

— Всякий, у кого есть глаза, увидит — здесь вытаскивали на берег корабль, а потом столкнули обратно в воду, — продолжал Эйнар, показывая следы на песке. — Притом столкнули совсем недавно. И что же это был за корабль? «Железный Ворон»? Дреки на восемьдесят гребцов, способный поднять двести воинов? Да ничего подобного! Здесь ночевала снека на десять скамей. А вот там еще одна такая же, не больше. Так откуда взялось то войско, с которым мы бились? Должно быть, стюриман этой снеки владеет волшебным ларцом, из которого выходит столько воинов, сколько ему нужно. Вы не слышали о таком? А я слышал. Такой ларец был у Аудбьёрна, конунга хэдмаров. Он привез его из говорлинских земель.

— Да заткнись ты! — рявкнул Ормкель, выведенный из себя. — Ты погляди, Торвард, он издевается над нами!

Эйнар злобно засмеялся — так оно и было.

— Пойди лучше поищи лечебной травы и перевяжи свою рожу — а то женщины перестанут тебя любить! — бушевал Ормкель. — Нашел время скалить зубы! Когда-нибудь ты лишишься их всех до одного! И скажи еще слово — я сам навек избавлю тебя от зубной боли!

Эйнар сердито сощурился, но замолчал. Ссориться дальше со старым ярлом было уже ни к чему. Один глаз у красавца Эйнара опух и заплыл фиолетовым синяком — еще одним следствием ночной битвы. Может быть, именно это и раздосадовало его больше всех остальных неприятностей.

— Прекратите! — коротко унял их Торвард. — Это все колдовство. Вы так злитесь друг на друга из-за здешних духов. Если вы подеретесь, они будут только рады.

— Вот еще, стану я связываться с этим щенком, — проворчал Ормкель, остывая. — Он еще мочил пеленки, когда я уже ходил в походы!

Эйнар отошел, глядя под ноги, разыскивая какие-нибудь новые следы. На рассвете именно он разглядел с вершины Хатта, как в утреннем тумане от западного берега мыса отошли две снеки гребцов на двадцать каждая. А вовсе не дреки, с большой дружиной которого они бились ночью.

— Я прошел до самого ручья — больше нигде никаких следов. А если есть, то слишком старые, — послышался голос Хаварда, и сам он вынырнул из-за большого серого валуна. Вид у него был удрученный и немного растерянный. — Куда же они девались?

— И я удивился бы, если бы ты их нашел, — ответил ему Ормкель. Он уже успокоился после стычки с Эйнаром и мог обдумать все увиденное. — Я ведь слышал о таких делах на этом мысу. Но рассуждать о колдовстве хорошо зимним вечером, сидя с женщинами возле очага, с бочонком пива под боком. Когда колдуны вздумают позабавиться с тобой, весь ум из головы как волной смывает. Я и сам не знаю, что я наделал этой дурной ночью. А ведь я не берсерк, и моя голова всегда знает, что делают руки. Что ты молчишь, Торвард?

Торвард подавил досадливый вздох, развернулся и пошел по влажному песку назад, к стоянке «Козла». Холодный утренний ветер раздувал его плащ, как крылья, трепал волосы. Торвард хмурился — в воздухе просто пахло злым колдовством.