Оружие скальда

Шагая через площадку ночной битвы, Торвард старался не смотреть под ноги. Они уже изучили место, и вид его впервые навел фьяллей на мысль, что эта битва была дурным наваждением. Вся площадка между морем и склоном Хатта была шагов в двадцать шириной. Как тут мог встать целый отряд в сотню воинов? А теперь и следы стоянки слэттов говорили, что тех было человек двадцать с небольшим, столько же, сколько самих фьяллей. Так откуда взялся огромный дреки, который слышал Хавард? Откуда сотня воинов, с которыми они бились?

Торвард повернулся в сторону моря. Над водой плавал туман, но под серыми волнами уже чернел каменный островок, выставивший плоскую спину из моря. Сейчас он имел обыденный вид, без малейшего напоминания о таинственных силах, жадных до человеческой крови. Но Торварду он казался чудовищем, готовым выползти из моря и наброситься на людей. Духи четырех колдунов, утопленных его отцом, Торбрандом конунгом, жаждут крови. И кровь обильными бурыми пятнами сохла на площадке под склоном Хатта. Ее было хорошо заметно на сером песке, на темно-зеленом мху и серебристо-сизых лишайниках.

Позади конунга слышалось какое-то бормотание. Торвард обернулся. За ним шел хмурый Гудлейв, накручивая на палец длинную прядь волос и иногда сильно дергая за нее.

— Бился один бесстрашно… или отважно? Ясень кольчуги смелый… Фрейр корабля… бесстрашный… О Мировая Змея, да как же там было? — морщась, словно от зубной боли, бормотал он.

Торвард криво усмехнулся. Знакомое зрелище — Боевой Скальд силился вспомнить собственные вчерашние творения.

— Брось, не мучайся! — снисходительно посоветовал ему Торвард. — Скоро у нас будет новая битва, и ты сочинишь новые стихи!

— Ты понимаешь, конунг, — Гудлейв быстро вскинул на него глаза, надеясь на сочувствие, — мне кажется, что таких хороших стихов я еще не сочинял никогда! Они звенели, как кольчуга валькирии, враги падали от моих стихов, а не от меча! А теперь я не могу ничего вспомнить! За что Браги так наказал меня?

— Радуйся, что не помнишь! — грубовато утешил его Ормкель. — Вчера у нас была обманная битва. Должно быть, ты насочинял дряни! Хуже тухлой селедки. Так что лучше не вспоминай.

Гудлейв вздохнул. Кроме новой битвы, ему было не на что надеяться.

— Знаете, что я думаю? — сказал Хавард, догоняя Торварда и Ормкеля. — Колдуны устроили все это не просто ради крови. Они злы на тебя, конунг. Они хотят тебе помешать.

— Ну так незачем было плыть с нами, если боишься! — презрительно бросил Ормкель. — Никто тебя не звал. Сидел бы в Аскргорде, чинил бы сети. Глядишь, и поймал бы селедку-другую, спокойно и приятно.

Хавард обиделся и промолчал. Его открытое румяное лицо сегодня выглядело бледным и хмурым. Сильнее царапины на боку, сильнее раны друга Скарва его мучил стыд и недоумение. Как же он так обманулся? Как же он услышал и унюхал целое войско, когда на самом деле его не было? Никогда в жизни Песий Нос так не ошибался. Ему было стыдно, и он никак не мог понять, что же сбило его с толку.

Торвард дружески обнял его за плечи.

— Не хмурься, Песий Нос, ты ни в чем не виноват. Колдуны сбивают с толку и не простых людей. Нам всем отвели глаза, а тебе обманули нюх. А ты, Ормкель, не позорь людей напрасно. Песий Нос вовсе не сказал,что боится. И я тоже думаю, что здешние духи хотят мне помешать. Так что, может быть, я привел вас на еще более опасное дело, чем сам думал.

— Не держи на меня зла, рыжий! — сказал Ормкель Хаварду. — Я зол сам на себя, а кусаю других. На душе у меня гадко, как в бочке с прокисшим пивом, где плавает дохлая крыса. Чует мое сердце, что этой ночью я натворил подвигов, которыми потом не буду гордиться.

— Мы все натворили немало, — сказал Торвард. — Но уходить домой с поджатым хвостом мне не хочется. Вы же слышали, что сказала кюна Хёрдис? Без Дракона Битвы мы не одолеем Бергвида. И ни один торговый корабль не будет плавать спокойно.

— Да уж, твоя мать знает, что говорит! — проворчал Ормкель. — О Драконе Битвы никто столько не знает, сколько она.

— Что же она не сказала раньше? — подал голос Хавард. — Что же она не сказала, что меч нельзя хоронить вместе с конунгом?

— Ее же не было на похоронах. Она ведь не ходила с конунгом в тот поход.

— Я думаю, она все знала заранее, — упрямо бормотал Хавард. — Она могла бы и заранее сказать. Тогда Дракон Битвы висел бы сейчас у тебя на поясе, Торвард, а кости Бергвида гнили бы в песке между волной и дерном!