Оружие Танита (ЛП)

- Одну лишь вещь, сэр, - Даур шагнул к строю, потянувшись к накладному карману своего тёмного кителя. – Касательно рядового Каффрана. Как вы знаете, мы оббивали пороги, задавали вопросы, собирали данные. Я абсолютно уверен, что определённая ценная информация была получена и таким путем, а также из уст в уста, от бойца к бойцу. Но теперь, когда вы должны быть, по сути, отделены от основных сил полка, будет куда меньше возможностей держать вас в курсе дела, по мере продвижения этого волнующего расследования. Поэтому, сейчас… я хочу проверить кинжал у каждого бойца. Я хочу услышать от каждого из вас о замеченных щербинах или повреждениях кинжалов любого другого бойца. И не видели ли кто одну из таких ранее?

Он вытащил из кармана маленький вощёный конверт, открыл его и положил на ладонь золотую монету.

- Имперская крона, местной чеканки… умышленно испорчены и аверс, и реверс. Кто-нибудь признал её? Кто-нибудь знает о её происхождении? Если вам неудобно говорить сейчас, встретьтесь со мной, или комиссаром-полковником, или комиссаром Харком наедине. На этом всё.

- Разойтись, - сказал Гаунт.

Группа разошлась, тихо переговариваясь друг с другом. Даур и Гаунт вместе развернулись и ушли во внешний зал.

 - Я питал надежды насчёт монеты, - признался Даур. – Мы уже знаем от дюжины Призраков, включая Обела и Коли, что было множество таких в конторах, прилегающих к фабричному сектору. Но все они клянутся, что от греха подальше не брали монеты из-за меток.

- Посмотрим. Если кто-то предался алчности, он не захочет в этом признаваться. Они знают, как строг я по отношению к мародёрству. Вы проверили клинок Каффрана?

Даур вздохнул.

- Он выщерблен. Каффран сказал, что это случилось в ходе перестрелки в парке на отметке 505, но мы располагаем лишь его словами. Подчинённые Дель Мара пустятся в пляс, если это всплывет.

- Так не позволяйте этому всплыть, - сказал Гаунт. – Они и так получили все концы, чтобы увязать их вместе. Не давайте им ничего больше.

- Что делать будем? – тревожно шепнул Ларкин Браггу, когда тот кончил зашнуровывать ботинки. Брагг прислонился поблизости от него, надевая майку.

- Мы расскажем Гаунту, - просто ответил Брагг.

- Мы не можем!

- Почему? – спросил Брагг.

- Потому что мы не предаём своих. Я по жизни не был крысой, и сейчас начинать не собираюсь.

-  Я не думаю, что причина в этом, Ларкс, - сказал Брагг. Он улыбнулся. – Мы будем крысами, если это погубит Каффрана. Нет, я думаю, ты боишься его.

- Я не боюсь!

- Я думаю – боишься. Я знаю, потому что сам боюсь.

Глаза Ларкина расширились.

- Ты боишься Куу?

- Ладно, не то чтобы боюсь. Но опасаюсь. Он – тот еще кадр.

Ларкин вздохнул.

- Я боюсь его. Он маньяк. Если мы доложим, и потом он освободится, то придёт за нами. Он, фес, придёт за нами. Это того не стоит.

- Это стоит ради Каффа.

- Я не перехожу дорогу Куу. Ни в чём. Что-то в нём не так... Что-то нездоровое. Он может предстать перед расстрельной командой, а затем вернуться и преследовать меня.

Брагг рассмеялся.

- Ты думаешь, я шучу.

Брагг покачал головой.

-  Куу – фесов маньяк, Ларкс. Если кто-либо в этой толпе способен на это убийство, это он. Если он виновен, нам не стоит переживать об этом. Если невиновен, что ж, он спасся. И, по правде говоря, что он сделает? Убьёт нас? Избежит обвинения в убийстве и затем совершит двойное?

- Я в этом не участвую, - твёрдо прошипел Ларкин.

Брагг тронул новую, розовую кожу на заживающую глубокой ране на его плече.

- Тогда я могу, - сказал он. – Он мне не друг.

В расположении было довольно тихо, за исключением редкого кашля или чихания. Вонь от недавней дезинфекции всё ещё стояла в воздухе.

Майло умело уложил остатки экипировки в рюкзак, завязал его, и затем закрепил на нём туго свёрнутые постельные принадлежности и камуфляжный плащ.

Вадим, уже собравшийся и готовый к отправлению, подошел к нему.

- Тебя раньше отбирали для участия спецоперациях, Майло?

- В некоторых. Не совсем таких, как эта, - Майло надел китель, проверил содержимое карманов, затем надел разгрузку. – Операция кажется… высококлассной, - добавил он, прицепляя свои перчатки к разгрузке, прежде чем свернуть берет и засунуть его под погон кителя. Он поднял рюкзак, взвалил его вес на плечи и подтянул лямки.

- Кажется самоубийственной для меня, - мрачно проворчал Вадим. Он потёр обритую кожу головы, напоминавшую теперь наждачную бумагу. Отсутствие волос изменило пропорции головы Вадима, и теперь его крупный нос был похож на клюв. Боец выглядел, как унылая ворона.

- Посмотрим, не так ли? – сказал Майло, подтягивая ремень лазгана, прежде чем взвалить его на плечо. Он осмотрел свою временную койку в последний раз, чтобы удостовериться, что ничего не забыл.

- У меня есть склонность не беспокоиться до тех пор, пока я не узнаю, что мне есть о чём беспокоиться.