Оружие в его руках (СИ)

Родители должны были прилететь домой только к вечеру — весь день был в моем распоряжении. Я открыла свой лептоп и наткнулась на множество писем от моего тренера по фехтованию из Америки и инструктора Милана по верховой езде. Тоска окутала меня с новой силой — я скучала по своей шпаге, по твоему белоснежному костюму и поединкам. Мне нравилось выплескивать свой гнев на тренировках, изматывая себя, ускоряясь все больше и больше во время схватки. Я была лучшей из лучших в Нью-Йорке, но, когда мы переехали в Милан, я попросту забыла про свою страсть к холодному оружию.

Правда, свою любовь к лошадям я перевезла вместе с собой и в Италию. Моя своенравная, но в тоже время ласковая голландская теплокровная Хрум-Хрум. Мне стоило больших усилий и немалых папиных денег, чтобы отбить её у хозяина ипподрома Америки и перевезти ее сюда.

С момента нашего знакомства с семьей Россини, а в последствии и помолвки со Стефано, я не находила в себе силы, увидеться с Хрум-Хрум. Я скучала по ней, и была уверена, что моя теплокровная тоже не находит себе место без меня. Открыв письмо от инструктора, я увидела по-деловому написанное сообщение:

Уважаемая Андреа,

Пишу Вам с целью сообщить, что наши услуги по предоставлению Вам места в стойле для лошади, а также время для тренировок, прекращены в связи с тем, что на наш счет больше семи месяцев не поступают арендные платежи.

Предупреждаю Вас, если Вы не заберете в течении двух недель вашу голландскую теплокровную, её передадут в приют для животных, где в последствии Вы сможете её забрать.

С Уважением, Ваш тренер

Бернардо Ла-Джуно».

В горле пересохло. Я посмотрела на дату письма и ужаснулась: прошло около двух месяцев. Руки судорожно стали искать мобильный, и, найдя его, я набрала уже забытый номер тренера. Длинные гудки казались мне вечностью.

— Андреа? — Настороженный голос послышался на той стороне. Я всхлипнула, удивившись, как не заметила, что плачу. — Алло, Андреа?

— Бернардо, привет. — Еле выдавила я из себя. Слова давались мне трудно из-за нехватки воздуха и постоянных всхлипов. — Что с Хрум-Хрум?

— Её передали в приют Святого Марка. Мне жаль, Андреа, но мое руководство не могло позволить мне держать так долго её. Что произошло?

— Я не знаю. Разве папа не переводил вам деньги?

— Мы делали запрос твоему отцу, но он отказал нам в платеже. Мне жаль, Андреа. Очень жаль.

— Когда? — Осипшим голос спросила я. — Когда это все случилось?

— Твой отец отказал нам зимой. Мы еще прождали какое-то время (я уговорил хозяина), но больше ждать мы не могли.

— Что с ней сейчас?

— Она в приюте, и о ней хорошо заботятся. На нее нашлись покупатели, и в скором времени купят её.

— Как?! Это же моя Хрум-Хрум!

Слезы снова хлынули из моих глаз, и я осела на пол, возле кровати, зажав в кулак покрывало. Как я могла дать безответственно относится к моей лошади? Как я могла забыть про нее? Про свою привязанность? Про свою задиристую красавицу?

— Я скину номер приюта. Поезжай туда, может, успеешь еще.

Я повесила трубку и в голос заплакала. Кулаки больно били по паркету, а лицо искривилось в болезненной гримасе. Я так сильно увлеклась своей обидой на отца, своим отчаянием из-за свадьбы со Стефано, там сильно лелеяла свои чувства, что напрочь позабыла про нее. Я бросила её. Бросила единственное живое существо, которое никогда бы не предало меня.

Спустя несколько часов меня на полу, скрученную и тихо хныкающую, нашел Хосе. Он тихо подошел ко мне, склонился и нежно погладил по голове. Когда я подняла свои заплаканные глаза на него, он осторожно поднял меня, а после сразу подхватил на руки и усадил на кровать. Матрас под нами промялся. Я почувствовала терпкий аромат его духов.

Его лицо было непроницаемым. Глаза бегло осматривали меня, и не найдя ничего, он только обнял, прижимая крепко к своему телу. Хосе молчал. Поцеловав меня в макушку, он резко вскочил с кровати и скрылся из комнаты, оставив меня смотреть ему вслед глазами, полными растерянности.

Я рухнула на спину, но услышав шаги, снова выпрямилась и уставилась на дверной проем. Когда фигура мужчины показалась в дверях, мое сердце пропустило один удар. Трепет захватил мое тело, и я не смогла сдержать улыбку. Хосе нес в руках мое любимое вишневое мороженое. Увидев на моем лице вымученную улыбку, он невинно пожал плечами и протянул мне ведерко.

— Ты уехала так внезапно с этим мультистайлером, и я подумал, что он тебя обидел.

Я издала сдавленный смешок и вскинула брови.

— Мультистайлером?

Он закатил глаза и по-доброму усмехнулся.

— Моника завела себе новое хобби: смотреть по утрам ролики с прическами. Я это слово раз двести за одно утро слышу.

Я расхохоталась, а мужчина подхватил мой смех. Мороженое в упаковке таяло, но мы не обращали на это внимание. Я почувствовала тот самый незаменимый уют родного дома.

— Так, он тебя обидел чем-то?

— Нет, — я замотала головой, — нет, все хорошо. Нам нужно было поговорить. Прости, что заставила беспокоиться.

— А почему тогда ты плачешь?