Оружие возмездия. Тотальная война

— И Твердохлебову новой работы подкидывать не надо, — продолжил гнуть свое Злобин. — Я имею в виду, что дырку на рынке, что образовалась в результате ареста Гарика, местный Совет предпринимателей заполнит без стрельбы и взрывов.

— В этом можете не сомневаться. — Эрнест Янович красивым жестом вскинул руку, посмотрел на выскользнувший из-под манжеты «роллекс». — М-да, как бы не опоздать… Вы позволите сделать звонок?

— Конечно. — Злобин придвинул телефон.

— Если вы не против, я воспользуюсь своим. — Эрнест Янович достал мобильный, отщелкнул крышку. Наклонил так, чтобы Злобин не видел набора. — Алло. Это я… Нет… Все, как я предсказал, но возникли некоторые детали… М-да, принципиального характера. — Он бросил взгляд на Злобина. — Образно говоря, чистый мизер. Надо дать отбой. И насчет Твердохлебова тоже… А ты успей. И пожалуйста, перезвони мне через пару минут.

Эрнест Янович отключил связь, трубку убирать не стал.

Злобин достал сигареты, закурил. Отвернулся к окну, прищурился на яркий солнечный свет.

«Прав Батон, умеем работать, когда прижмет. Представляю, какой перезвон сейчас идет по городу. Одна крыса другой звонит и дает отбой. Потом все забьются по норам и будут долго думать, как отыграться», — подумал он.

— Хотите, историю расскажу? Из адвокатской, так сказать, практики, — нарушил паузу Эрнест Янович.

— Давайте. Кстати, курите, если хочется. — Злобин указал на пепельницу.

— Андрей Ильич, увы. Я в том возрасте, когда уже надо кое от чего отказываться. Выбрал курение. — Он сменил ногу, устроился удобнее на жестком стуле. — Так вот. На днях вышел такой казус. Выступал я на процессе. Дело скучнейшее и абсолютно безденежное. Иногда надо же проявить альтруизм и защитить какого-нибудь бомжа.

— Для разнообразия, — вставил Злобин.

— Для имиджа, — поправил адвокат. — М-да. Только закончилось заседание, как в коридоре ловит меня за локоть господин… Впрочем, фамилия не важна. И у него, оказывается, проблемы! Знаете французскую поговорку: нищие ищут денег, а короли — любви. Но в данном случае он не мог избавиться от бывшей возлюбленной. Так вцепилась, что не оторвать. В глубине души я ее понимаю. Кроме глянцевых журналов, такие барышни ничего не читают. А там постоянно пишут, сколько слупила грудастая модель с очередного мужа-миллионера. Естественно, и ей того же хочется, тем более что у мужа десяток-другой миллионов имеется. Поверьте, мой доверитель чуть не плакал. Год не может развестись!

— Грохнул бы — и все проблемы, — подсказал Злобин.

— Очевидно, приняла меры, — грустно вздохнул Эрнест Янович. — Короче, просит, бедолага, почти умоляет взяться за это дело. И сразу же сует мне пять тысяч долларов в качестве предоплаты. А время обеденное, слушание на четыре часа назначено. Решил я перекусить и обдумать стратегию защиты. Для чего пошел в клуб. Как на грех, там, если знаете, рулетку крутят. И я, старый дурак, решил время убить. Каюсь, грешен азартом. — Эрнест-Янович смущенно кашлянул в кулак. — Через полчаса от гонорара осталась сотня. Я, признаться, приуныл. Дело разводное — тухлое, хоть и денежное, браться за него не хотелось. И тут я подумал: за то, что я бомжа все-таки прописал в квартиру, откуда его перед отсидкой выписали, должно же мне выйти хоть какое-то снисхождение от Господа? И, помолясь, поставил я сотню на черное. И что бы вы думали? Через час отыгрался, а потом и выиграл кое-что. Вернулся в суд с восемью тысячами в кармане, отсчитал клиенту его пятерку и объяснил, что дело неперспективное, судья сама разведенка, председатель в запое и согласовать с ним передачу дела своему судье я не могу. Согласитесь, Андрей Ильич, в таких обстоятельствах я ничего гарантировать не мог. А репутация моя не один год зарабатывалась.

— А три тысячи? — напомнил Злобин.

— Я же законопослушный гражданин, Андрей Ильич. Можете быть уверены, все до цента провел через кассу фирмы как гонорар за консультацию. — Эрнест Янович первым расхохотался раскатистым смехом. Бархатный баритон играл обертонами, словно оперный певец разминал горло.

Эрнест Янович оборвал смех, крякнул в кулак и нейтральным тоном спросил:

— Не задумывались о дальнейшей карьере, Андрей Ильич?

«Вот лис старый! На вшивость проверяет, а как элегантно», — сообразил Злобин и сделал заинтересованное лицо.

— С моим характером мне максимум светит должность прокурора по надзору за законностью в местах лишения свободы, — ответил он.

— Ну зачем же так пессимистично? С вашим опытом и хваткой… — Эрнест Янович прищурил один глаз, словно снимал со Злобина мерку. — Отличный вышел бы адвокат, это я вам говорю!

— Поживем — увидим. — Злобин решил не отвечать категорическим отказом, чтобы окончательно не разозлить крыс, которым наступил на хвост арестом Гарика.

В руке адвоката запиликал телефон.

— С вашего позволения, — пробормотал Эрнест Янович, поднося трубку к уху. — Да? Очень хорошо. Детали я согласовал… Нет, повода для беспокойства нет.

Он защелкнул крышечку на мобильном, сунул его в карман пиджака. С минуту разглядывал Злобина, потом протянул через стол ладонь.

— Ну-с, Андрей Ильич, до встречи в суде.