Ось

Женщина замедлила шаг у кромки скалы, словно приметила мальчика в его укрытии. Айзек

не мог не расслышать перемены в ее шаркающей походке. Хотя, может, она просто решила на

ходу попить воды из фляги? Айзек замер без движения — этим умением он владел в

совершенстве.

Шаги возобновились. Айзек осторожно выглянул наружу. На песчаной тропинке, ведущей к

утесу, были хорошо заметны его петляющие следы. Но старушка ушла уже далеко. В

полуденном свете ее ноги отбрасывали карикатурно кривые тени. Как только он посмотрел

ей вслед, она тотчас остановилась и оглянулась. На секунду их глаза словно встретились.

Айзек тут же нырнул обратно. Неужели она его все-таки заметила?.. Он был поражен

быстротой и прицельностью ее взгляда. Он долго еще отсиживался в своем укрытии. Солнце

уже клонилось к вершинам гор. Он прятался не столько от старушки, сколько от себя самого, как рыбка в заводи своих мыслей и воспоминаний.

Старушка остановилась перед оградой поселка и немного помедлила, прежде чем раскрыть

ворота. До самого наступления сумерек Айзек вглядывался, не выйдет ли она обратно, но она

все не выходила. Значит, она останется? Доктор Двали в таких случаях представлял Айзека

всем новым жителям. Наверное, представит и сейчас. Возможно, за ужином.

В поселок очень редко приходили посторонние. А те, что приходили, обычно оставались.

Айзек принял ванну, переоделся и пошел в столовую.

Каждый вечер здесь собиралась вся община, все тридцать человек. Завтраки и обеды каждый

готовил себе сам, когда пожелает. А вот ужины по традиции были общими — всегда

многолюдными и шумными.

Айзеку нравилось слушать разговоры взрослых, хотя он мало что в них понимал, если только

речь не шла о самых простых вещах: чья очередь ехать в город за продуктами, как починить

или подправить крышу. Но чаще, поскольку почти все взрослые были учеными-теоретиками, разговор касался абстрактных материй. Детали этих дискуссий Айзеку почти ничего не

говорили, но он каким-то образом улавливал общий смысл. Говорилось о времени, о звездах, о гипотетиках, о биотехнологиях, эволюции и трансформации. Хотя все эти беседы обычно

вертелись вокруг понятий, ему недоступных, за ними ощущалось присутствие чего-то

особенного, высокого. Споры о том, стоит ли называть гипотетиков «они» и говорить о них

как о мыслящих существах, или же это стихийный физический процесс огромных

масштабов, нередко переходили в ожесточенные дебаты. Философские концепции яростно

атаковались и защищались, словно укрепленные рубежи, словно в недоступной близости

разбиралась и снова собиралась Вселенная.

Но сегодня было непривычно тихо. За ужином присутствовала новая персона — старушка из

пустыни. Айзек, пристроившись между доктором Двали и миссис Рэбка, украдкой наблюдал

за ней. Она же как будто не обращала на него никакого внимания. Как только представился

случай, Айзек постарался получше ее рассмотреть.

Она была еще старее, чем ему показалось вначале. Темнолицая, морщинистая, с глубоко

запавшими, но ясными и светлыми глазами. Волосы жидковатые, коротко остриженные. Руки

бледные, исхудавшие — казалось даже, ей не так-то просто справляться с ножом и вилкой.

Она сменила прежний пустынный наряд на другой — примерно такой же, как у остальных

обитателей поселка: джинсы и бледно-желтая рубашка. На ней не было никаких украшений.

На сгибе локтя виднелся кусочек ткани, прихваченный хирургическим бинтом, — стало

быть, миссис Рэбка, исполнявшая в поселке обязанности врача, уже взяла у нее анализ крови.

Таково было правило для всех новоприбывших. И как только ей удалось отыскать вену в этой

засохшей руке? Зачем вообще нужны анализы крови, думал Айзек? Что с их помощью

узнают, и удалось ли миссис Рэбка и теперь узнать то, чего она хотела?

Гостье не уделялось особенного внимания. Она принимала участие в общей беседе, но беседа

эта была как бы ни о чем, словно никому не хотелось посвящать незнакомку ни в какие

здешние тайны, пока ее не признают вполне своей, не поймут и не удостоверятся, кто она

такая. И только когда с ужином было покончено, а на длинном столе появилось несколько

кофейников, доктор Двали представил ей Айзека.

— Айзек, это Сьюлин Муа. Она проделала огромный путь, чтобы познакомиться с тобой.

Мальчик, потупившись, смотрел в стол.

«Огромный путь? Со мной?..»

— Привет, Айзек, — сказала женщина. Он ожидал услышать какое-то хриплое карканье, а

вместо этого услышал ласковый, хоть и чуть жестковатый, но главное — он сам не мог

понять откуда — знакомый голос.

— Здравствуйте, — сказал он, по-прежнему избегая ее взгляда.

— Зови меня Сьюлин, ладно?

Он осторожно кивнул.

— Думаю, мы подружимся, — сказала она.

Конечно, он не сразу рассказал ей о своей способности, недавно обнаружившейся, угадывать

стороны света с закрытыми глазами. Он ни с кем этим не делился — ни со строгим доктором

Двали, ни с куда более мягкой миссис Рэбка, боясь, что это тотчас же станет предметом

расспросов и тестов.

Новая жительница поселка, Сьюлин Муа, взяла за правило приходить к нему каждый день

после уроков перед ланчем. Вначале эти визиты вызывали у него нешуточный страх. Он был