ОСА-12 (СИ)

- Редко я соглашаюсь с Альянсом, - улыбнулся Призрак, - но тут, пожалуй, они проявили твердость. С какой стати им разрешать допрос своего офицера? На основании ваших мнимых фактов?

- Мнимых? - матриарх даже немного залилась синей краской возмущения. - Да как вы можете называть их мнимыми?

- Очень просто. Вся информация, раздобытая якобы в «весьма профессиональной информационной базе» не может считаться доказательством вины, даже косвенно, поскольку эта самая база является ничем иным как базой Серого Посредника, я прав? «Прошел слух», «слышать» - это явно маловато, чтобы обвинить человека в преступлении. Но даже если и так, к чему вы предъявляете претензии? К тому, что Шепард выгодно использовал свой шанс и ресурсы ради цели вместо того, чтобы бездумно защищать вашу экспедицию, на которую вам самой было плевать? - Призрак сделал резкий жест. - Перестаньте, матриарх Эраза. Все мы знаем то, о чем вы умалчиваете. Это была экспедиционная группа, анонимно нанятая вами, чтобы найти на Нейте протеанские артефакты и, использовав их в своей предвыборной кампании, в очередной раз заявить, что будущее за биотиками и, разумеется, за вашей расой. Но спонсировали вы экспедицию так небрежно и откровенно плохо, что вы теперь ищете любого козла отпущения, чтобы свалить на него вину за свой провал.

- Да как вы смеете! - возмутилась та, еще более посинев. - Я предоставила вам факты!

- Ваши факты - всего лишь домыслы и какие-то там отчеты, на которые можно повесить все, что угодно, - абсолютно спокойно произнес «Гилад». - С таким же успехом я могу заявить, что на одной из своих планет азари скрывают протеанский артефакт, правда, не знаю где именно, но то, что я это скажу, ведь не значит, что это правда?

По губам Призрака заскользила легкая насмешка, и он добился чего хотел: матриарх резко поднялась, вдруг слегка побледнев, и, гордо попросив прощения, быстро удалилась.

Какое-то время за столом висела неприятная тишина, а Хейс задумчиво глядела в ту сторону, куда скрылась азари. Хозяин мероприятия попытался сгладить неловкость, воцарившуюся за столом, однако его попытка была пресечена громким вопросом Хестром, вырвавшимся как будто помимо её воли:

- А по-вашему, мистер Гилад, капитан Шепард мог бы такое совершить?

Острые глаза упали на неё, оставив почти царапины.

- Не могу судить, - ответил он, осмотрев всех гостей и снова вернувшись к Хейс. - Но если и да, то это ничего не меняет. Жертвовать малым ради достижения большего - признак дальновидности.

- Или жестокости, - сухо отпарировала она. - Какими бы целями оно не оправдывалось, насилие, даже ради всеобщего блага, всегда остается насилием. Надо лишь честно признаваться в собственной беспомощности перед ним, вместо того чтобы прикрываться высокопарными рассуждениями о благе всего мира.

- Миз Вейн, я правильно понимаю, что вы осуждаете поступки Шепарда? - почти с издевкой спросил Призрак, вложив в эти слова куда больше, чем услышали притихшие во время словесной перепалки гости.

- Я не осуждаю, - проговорила Хейс с вызовом. - Просто куда честнее быть плохим, совершая плохие поступки, нежели считать себя хорошим, делая то же самое. К примеру, знаю одного человека, и он всерьез полагает, что все зло, которое он творит, идет на всеобщее благо, - Криз, пригубив шампанского, заметила с удовлетворением, что мужчина напротив слегка напрягся. Приятно щекочущий нервы напиток развязал ей язык. - На него работает много людей, и он использует их так, как считает нужным и просто потому, что может. Может пожертвовать ими ради этого самого всеобщего блага, которое так никогда и не наступит, может использовать шансы, дергая за ниточки, как кукловод, вешая лапшу на уши, может притворяться, хитрить и вводить в заблуждение…

- Судя по вашему описанию, миз, - усмехнулся Призрак, прервав её, - этот человек довольно умен.

- Не спорю, - продолжала она, почувствовав опьяняющую вседозволенность говорить сейчас то, что думает, и прямо в глаза тому, о ком думает, совершенно безнаказанно. - Но вся эта игра во всеобщее благо чертовски противна, поскольку отражает лишь печальный факт, какой он на самом деле трус для того, чтобы признаться: он делает это только ради себя, и потому, что ему так нравится. Трус, одним словом. Трус вдвойне, поскольку это касается не только его действий, но и бездействия, - почти запальчиво прошипела она, глядя прямо. - Он может взять то, что хочет, но трусливо опасается последствий, и бежит прочь, как поджавший голову павлин. Когда ничто не угрожает его спокойствию, распускает хвост, демонстрируя всем, какой он умный и красивый, а стоит лишь кому-то подойти ближе, вся бравада улетучивается и исчезает, а сам павлин прячет голову в песок…

- Боюсь, моя дорогая миз Вейн, это не павлины прячут голову в песок, - несмотря на то, что её слова явно его задели, держался он превосходно. - Это страусы. И это распространенный миф. А вот то, что птичьи мозги не самые выдающиеся, правда. Особенно у куриц.