Осада

На лестничной клетке Эгон Ньяри никого не встретил, однако из соображений более полной безопасности дошел до того места, где подземный коридор делал поворот, и только там сиял с себя шинель. Портупею он застегнул на френч. На секунду он замешкался, не зная, оставлять ли ему наградную ленточку в петличке или же сорвать ее, чтобы никто не догадался, что он был награжден Железным крестом. И тут майор вдруг вспомнил о том, как русские военные пропагандисты через усилительную радиоаппаратуру призывали венгерских солдат и офицеров переходить на их сторону. Затем мысли майора снова перескочили на слова отца, который вовремя предупреждал сына о грозящей всем им опасности. Майор сорвал ленточку с петлицы френча, а затем снова надел шинель. «Ручную гранату бы мне сейчас…» — подумал Эгон и, пожав плечами, чуть ли не бегом бросился наверх.

Выглянув из двери, он увидел перед воротами дома полукруглую баррикаду, сооруженную из булыжников и мешков с песком. За баррикадой лежали трое убитых и двое живых, один из которых стрелял из пулемета. Лицо офицера, лежавшего за пулеметом, было искажено гримасой ненависти, рот полуоткрыт. Ньяри его не знал. Не знал он и второго офицера, который сидел на корточках чуть позади, в подворотне, и быстрыми нервными движениями заряжал патронами пулеметный диск. «Хорошо, что я с ними не знаком…» И вдруг глаза Эгона радостно блеснули: он увидел возле второго офицера целую кучу ручных гранат.

Взяв автомат на изготовку, он неторопливо направился к воротам. Стрелявший пулемет заглушил его шаги. Офицер, снаряжавший магазин, заметил Эгона Ньяри только тогда, когда майор подошел к нему вплотную и замахнулся на него прикладом автомата. Он даже не успел поднять руку, чтобы защититься от удара. Словно мешок с песком, офицер растянулся на мостовой. Пулеметчик ничего не заметил, так как был занят своим делом.

Взяв в левую руку ручную гранату, Эгон Ньяри направил автомат на пулеметчика. «Полосону его, как только он перестанет стрелять…»

И вот настала пауза. Офицер повернул голову назад и громко крикнул:

— Магазин!

И в тот же миг Эгон нажал на спусковой крючок автомата.

Пулеметчик вздрогнул и, немного покорчившись, растянулся возле пулемета.

Эгон Ньяри побежал, на ходу вырвав зубами чеку из гранаты. Вспрыгнув на баррикаду, он поскользнулся и упал на колени. Метнув гранату в подворотню, Эгон распластался за баррикадой.

Как только граната взорвалась, он снова полез на баррикаду, выпустив несколько длинных очередей из автомата по подворотне. «Пусть русские видят, что я палю по своим».

Вокруг майора засвистели пули.

Эгон выругался. В него стреляли из окон дома, в подвале которого он скрывался, и только тут до него дошло, что уйти из дома — это еще не самое важное, его следовало бы сначала очистить от защитников, но теперь уже это придется делать с другой стороны. «С этой минуты я по горло увяз в дерьме…» Майор ответил на огонь из дома несколькими очередями, но, вспомнив, что у него мало патронов, перевел автомат на одиночный режим стрельбы. «Будь что будет, теперь мне возврата обратно уже нет…» Тщательно целясь, он стрелял в своих, а сам левой рукой махал русским солдатам, выглядывающим из дома напротив, чтобы они лучше могли видеть его. Вдруг из окна третьего этажа выглянул знакомый капитан, который выстрелил в Эгона, но не попал. «Скотина!..» — выругался майор и сам выстрелил в офицера, но тот успел спрятаться за подоконник. Через несколько секунд капитан высунулся уже из соседнего окошка и выстрелил, но снова промазал и больше уже не стрелял: у него, видимо, кончились патроны.

Над головой майора с воем пролетела мина, и Эгон невольно втянул голову в плечи. Вниз полетели куски кирпичей и штукатурки. За первой миной пролетела еще одна, потом еще и еще…

«Да наступайте же вы скорее… — мысленно торопил он русских. — Засели — ни туда ни сюда…» Внезапно Эгона охватил страх, что какой-нибудь русский, не разгадав его намерений, выстрелит в него и убьет.

В этот момент к баррикаде подбежал русский солдат и залег возле стены здания, показывая Эгону на подворотню. «Выходит, что я тебе должен прислуживать, а?» Взглянув в сторону ворот и увидев, что там никого нет, Эгон махнул солдату рукой, давая знак, что тот может идти дальше. Солдат быстро перебежал до ворот, а вслед за ним перебежало и еще четверо.

Когда Эгон оказался рядом с русскими солдатами, те бросились его обнимать, будто старого знакомого. И тут майор увидел, как один из солдат (он был в ватнике) достал из-под фуфайки фляжку и, сунув ее в руки Эгону, что-то сказал. Фляжка была неполной. Поняв, чего от него хотят, Эгон Ньяри отпил один глоток и почувствовал, как водка обожгла ему горло. Отдавая фляжку солдату, Эгон громко закашлялся. Русские оказались довольны и громко рассмеялись.

Дом содрогался от взрывов. «Мины рвутся…» — сообразил Ньяри.

— Ничего… — весело произнес русский офицер (Ньяри только теперь разглядел, что среди отважной пятерки оказался один офицер).

«Какие же они все простые и спокойные…» Тут Эгон Ньяри начал тыкать пальцем в сторону дома, но его не понимали.