Осада

— Ребята, пока не перемоете всю посуду, из дома никуда не выйдете! — шутливо крикнул Андраш и, посмотрев на Вонецне, засмеялся: — Так тебя устраивает?

Катица вырезала из куска материи звезду и думала о хозяйке: «И все-то она хочет знать». А вслух тихо проговорила:

— Я вымою посуду, только сначала вот с этим делом закончу…

— Вот как! — Вонецне подложила в печку дров, затем достала из шкафа блюдо. — Я сейчас мамалыгу сварю, — проговорила она неохотно.

— Ну, что тебе не нравится? — спросил ее Андраш. — Я Вильмоша никуда не посылаю… — И, повернувшись к парню, он прикрикнул на него: — Перемени белье, а чемодана с собою пока не бери, а то еще стащат. Лучше потом вернешься…

«Откуда он знает, что я совсем решил уйти?» — подумал Вильмош, опустив глаза.

— Через несколько дней я вернусь… — растерянно пробормотал парень.

— Знаешь, Вильмош, если ты считаешь себя взрослым человеком, то хоть меня за ребенка не принимай!.. — вспылила Вонецне.

Андраш закашлял, будто хотел этим дать какой-то знак Вонецне.

— Не подкашливай мне! — оборвала его женщина и уже спокойнее добавила: — Разумеется, он вернется… за чемоданом… или же в том случае, если его дом разбомбило. Я же в прятки играть не намерена, с меня хватит! Удивляюсь, как тебе самому не надоело…

— Я не играю в прятки… — обиженно ответил Вильмош и весь покраснел.

— Ну, ладно уж, иди одевайся, — согласилась Вонецне.

Спустя час Вильмош вышел из дома. Катица немного проводила его. По двору взад-вперед сновали советские солдаты, которые расположились на постой в квартирах первого и второго этажа. Все они были одеты по-походному: за плечами — вещмешки, в руках — оружие.

— Кажется, они собираются уходить отсюда, — тихо заметила Катица.

Вильмош же был занят тем, что мысленно высчитывал, когда он сможет добраться до своего дома.

— Если завтра до обеда я не вернусь, тогда сама приходи к нам, — сказал он девушке, когда они подошли к воротам. — И не вздумай бояться моей матери… у меня такая мама… — Не закончив фразы, он замолчал. — Заходи смело, как к себе домой… — Голос у парня был хриплый. — Смотри только адрес не забудь. Если же что не так, я сам к обеду вернусь; ну, если наш дом разбомбили или еще что…

— Иди, — тихо попросила Катица, — я не люблю долгих прощаний…

Приколов себе на грудь булавкой желтую звезду и пожав Катице руку, парень вышел на улицу. Пройдя несколько десятков метров, он оглянулся. Катица все стояла у ворот и махала ему рукой. Когда же он оглянулся еще раз, девушки уже не было видно. Вздохнув, он пошел скорее.

С желтой звездой на груди Вильмош прошел только до первого перекрестка, где его остановили советские патрули. Один из солдат сорвал желтую звезду с груди парня и, чиркнув спичкой, тут же у него на глазах сжег ее. Второй солдат потребовал у парня документы. Вильмош достал свое удостоверение, на котором была спасительная фраза по-русски. Прочитав ее, солдат заулыбался и, по-дружески похлопав паренька по плечу, угостил сигаретами.

Вильмош пошел дальше, и чем ближе он подходил к улице Пожони, тем беспокойнее становилось у него на душе. Он даже пошел медленнее. Дойдя до Западного вокзала, он уже с трудом переставлял ноги. Мысленно он снова видел улицу Пожони и колонну задержанных, в которой находилась и его мать. Горло Вильмоша перехватили спазмы, хотелось заплакать. «Мне тогда нужно было пойти вслед за колонной…» — подумал он, понимая, что это было бы довольно неумно и опасно, однако он никак не мог освободиться от чувства собственной вины.

Добравшись до пересечения Бульварного кольца с улицей Пожони, он присел на ступеньку какого-то дома, чтобы немного передохнуть.

На набережной Дуная было на удивление тихо, и лишь со стороны Буды временами доносились автоматные очереди и одиночные орудийные выстрелы. «А что, если гитлеровцы отобьются и вернутся сюда…» От одной этой мысли Вильмошу стало страшно. Вскочив на ноги, он чуть ли не бегом бросился на улицу Пожони. «Мама, я иду к тебе… мама…» — хотелось крикнуть ему.

Войдя в дом, он взбежал по лестнице. Дверь ему открыла незнакомая женщина, которая на его вопрос лишь пожала плечами.

— Я ничего не знаю. Нас переселили сюда несколько позже. Квартира была уже пустая… — сказала она.

— Скажите, а кто-нибудь из угнанных уже вернулся в этот дом? Неужели вы не слышали?..

— Может, кто и вернулся, но я не знаю… Спросите лучше у привратницы… — С этими словами женщина захлопнула дверь перед носом Вильмоша.

Парень заскрипел зубами от злости и громко заколотил в дверь. Женщина подошла к двери, но открыла не ее, а лишь маленькое смотровое окошечко.

— Что вам еще угодно?

— Наши вещички…

— Мы переехали в совершенно пустую квартиру, — перебила его женщина. — Никаких чужих вещей у нас нет. Все еврейские вещи собрали и, кажется, сложили в подвал. Обратитесь к привратнице…

«Судя по всему, мама сюда не возвращалась, — медленно спускаясь по лестнице, думал Вильмош. — И эта мерзавка тоже хороша… Нужно было оттолкнуть ее в сторону и пройти в квартиру…»

Вильмош разыскал привратницу.