Читаем Осада Кавказа. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века полностью

Оставляю в стороне этот предмет и перехожу снова к занятиям войск Пшехского отряда летом 1863 года. Время это было почти совершенно мирным, так как граф Евдокимов, приехавший в отряд Геймана, успел заключить с абадзехами перемирие, выгодное для обеих сторон; потому что каждая могла предаться полевым работам — косьбе, жатве и пр. В деле этом нам славно помогла саранча, которая поела у абадзехов почти весь хлеб, так что им приходилось покупать его в наших станицах. Случай такого рода был не первый. В 1860 году та же саранча да еще недостаток соли заставили абадзехов изъявить полную покорность России, ими, однако, вскоре потом нарушенную. Шутники говорили, что эта саранча доставила князю Барятинскому фельдмаршальский жезл[385]; но, разумеется, это был парадокс. Недостаток же соли всегда был одною из причин, заставлявших горцев быть с нами не в непрерывной вражде. Так называвшиеся прежде мирные аулы, ближайшие к нашим линиям, вели значительную торговлю соли, покупая ее у нас и продавая своим единоплеменникам в горах. Не помню уж, какой командующий войсками, кажется, генерал Филипсон, пользовался этою потребностью горцев в соли, чтобы запрещением провоза ее за линию достигать хоть временного умиротворения хищников.

Упомянув о горцах и их отношениях к нам, позволю себе, в заключение этих отрывочных воспоминаний, сказать несколько слов и об этих людях, в 1861–1863 годах постепенно исчезавших с лица западного Кавказа. Если бы теперь кто-либо из лиц, не видавших Кавказских гор в эпоху, предшествовавшую их занятию русскими, вздумал очертить быт тогдашнего их населения, то он ничего бы не мог лучше сделать, как перевести Тацитову «Германию»[386] или даже те места из «Комментариев» Цезаря[387], которые относятся до германцев: до того сходство было велико. Разбросанные среди местных гор, по долинам и косогорам, небольшими аулами, а то и отдельными саклями из плетня, обмазанного глиною или из досок и бревен, жилища горцев самым расположением своим доказывали, что тут сильно развита индивидуальная и семейная жизнь, но нет общественной, а тем более государственной. Ставленник Шамиля, Магомет-Аминь, пробовал было водворить зачатки государственности у абадзехов, но не имел успеха. Последний памятник этой государственности я видел в 1862 году у Каменного моста на реке Белой, верстах в четырех ниже Дахо. То был домик, в котором помещалось мегкеме или судилище, устроенное Магомет-Аминем. Мы нашли в нем даже деревянные колодки, которые надевались преступникам на ноги, чтобы они не могли бежать из предварительного заключения. Говорю предварительного, потому что карательного, кажется, не было. Горцы, находившиеся при нашем отряде, уверяли, что обыкновенно обвиняемых или оправдывали, если у них была влиятельная родня, или осуждали, и тогда расправа была коротка: преступника ставили на Каменный мост и свергали оттуда в кипевшую под ним бездну. А значение этой бездны понять легко, если сказать, что бросаемые в нее бревна разносились в щепки, потому что вся масса вод Белой тут сжата в русло шириною от 2 до 4 аршин и несется между совершенно отвесными утесами. Вот была юстиция Магомет-Аминя; где же были другие элементы горской гражданственности? Их не было. Читайте панегириста горцев Лапинского, и там не найдете доказательств, чтобы горцы в 1860-х годах были способны одни, сами по себе, образовать правильные гражданские общества. Они соединялись в партии для набегов или отражения наших войск; но даже и тут не умели организоваться. У них не было постоянных вождей; по крайней мере после Магомет-Аминя их не было у абадзехов. Оттого-то граф Евдокимов, отдавая справедливость их храбрости, их рыцарской честности в некоторых случаях называл их все-таки баранами, да еще такими, с которыми пастуху было бы много хлопот. Поэтому-то он и выгонял их в Турцию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Гражданская война. Генеральная репетиция демократии
Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

Гражданская РІРѕР№на в Р оссии полна парадоксов. До СЃРёС… пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря СѓР¶ о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись СЃРІРѕРё собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает РїРѕРґСЂРѕР±ного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок. Р'СЃРµ это уже сделано другими авторами. Его цель — дать ответ на вопрос, который до СЃРёС… пор волнует историков: почему обстоятельства сложились в пользу большевиков? Р

Алексей Юрьевич Щербаков

Военная документалистика и аналитика / История / Образование и наука
100 великих тайн Первой Мировой
100 великих тайн Первой Мировой

Первая мировая война – это трагический переломный этап в истории всей европейской цивилизации, ознаменовавший начало XX века, повлекшего за собой революционные потрясения и массовый террор. Карта Европы оказалась полностью перекроена; распались самые могущественнейшие империи мира. На их месте возникли новые государства, противоречия между которыми делали неизбежной новую мировую войну. Что мы знаем о Первой мировой войне? Сотни томов, изданных в советское время, рассказывали нам о ней исключительно с «марксистско-ленинских» позиций. Монархия, которая вела эту войну, рухнула, и к власти пришли ее наиболее радикальные противники, стремившиеся стереть из истории все, что было связано с «проклятым царизмом». Но все же нельзя отрицать, что именно Первая мировая стала войной «нового» типа: и по масштабам втянутых в нее государств, и по размерам действующих армий, и по потерям. На страницах этой книги оживают как наиболее трагические страницы Великой войны, так и наиболее яркие, а также незаслуженно забытые события 1914–1918 гг. Всё это делает Первую мировую поистине самой таинственной войной в истории нашего Отечества.

Борис Вадимович Соколов

Военная документалистика и аналитика / История / Проза / Военная проза / Образование и наука
Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан
Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

Монография посвящена малоизученной в отечественной научной литературе теме – современной теории справедливой войны. В центре внимания автора – концепции справедливой войны М. Уолцера, Н. Фоушина, Б. Оренда и Дж. Макмахана. В работе подробно разбирается специфика интерпретации теории справедливой войны каждого из этих авторов, выявляются теоретические основания их концепций и определяются ключевые направления развития теории справедливой войны в XXI в. Кроме того, в книге рассматривается история становления теории справедливой войны.Работа носит междисциплинарный характер и адресована широкому кругу читателей – философам, историкам, специалистам по международным отношениям и международному праву, а также всем, кто интересуется проблемами философии войны, этики и политической философии.

Арсений Дмитриевич Куманьков

Военная документалистика и аналитика