Осада Монтобана

— Посланный в Рокруа, — продолжал Робер, — должен был передать графу Суассонскому только эти слова: «Послезавтра будет время!» Но теперь, когда нельзя известить герцога Орлеанского через Камиллу, необходимо, чтобы тот же курьер ехал прямо из Рокруа в Париж и отдал его высочеству чрезвычайно важное от меня письмо. От Брен-ле-Шато до Парижа, если ехать на Рокруа верных девяносто лье. Мой посланный должен по истечении девяноста часов после своего отъезда сегодня вечером быть в Люксембургском дворце.

— Я буду там! — вскричал Лагравер.

— Нет,— сказал полковник, — я не могу возложить на вас этого поручения. Это невозможно и, кроме того, и бесполезно.

— Почему? — спросил Морис и лицо его помрачилось.

— Невозможно, потому что, по вашим собственным словам, вы должны оставаться здесь и делать вид, будто наблюдаете за нами, иначе красный рак слишком скоро откроет глаза на наше тайное соглашение. Шпионы тотчас уведомят его о вашем возвращении в Париж. Бесполезно же оно потому, что у меня под рукой есть человек, которого я пошлю в Рокруа и во дворец Медичи. Мне стоит только переслать ему мои инструкции в Динан.

— Поликсен де Рюскадор? — сказал Анри.

— Он ведь ранен, — возразил Лагравер.

— Разве вы не прочли, что он готов ехать, несмотря на свою «надрубленную голову»?

— Так вы пошлёте меня к нему с вашими инструкциями?

— Тоже нет. Мессир Бозон самый упрямый из провансальцев, когда-либо существовавших на свете. Его убеждения не поколеблешь ничем. Он дьявольски злопамятен. Что ему ни пиши, а он отплатил бы вам, не откладывая дела в долгий ящик за ваш меткий ударь шпагою.

— Вы обманывали меня надеждой вам послужить, как вижу, — ответил с горечью агент кардинала.

— Ребёнок! — сказал граф де Трем, слегка потрепав его по щеке. — Мой брат Анри поедет к сокольничему его высочества, а вы замените майора, которого я сегодня намеревался послать в Маастрихт, по приказанию маршала де Брезе, присланному мне сегодня через Беврона.

Он вынул запечатанный конверт из бумаг, которые разбирал до прихода Лагравера, и отдал его молодому человеку.

— Вот, — сказал он сдержанным голосом, — предписание главнокомандующего маршала де Шатилльона, который направил нас на Брюссель, пока он задерживает австрийцев Тома Савойского за Люттихом на границе Люксембурга. Депешу эту лично надо вручить Фридриху Генриху Нассаускому. В ней заключается извещение, как мне сообщил конфиденциально маршал де Брезе, что Французский корпус, к которому мы принадлежим, быстрым передвижением соединится с армиею голландцев и оба войска, слитые вместе, займут Тирлемон и Лувен, эти два ключа к столице Брабанта.

— Когда мы выступим? — спросил виконт де Трем.

— В ночь на шестые сутки от сегодняшнего вечера.

— Однако, — продолжал майор Анри со странным упорством, — это передвижение к востоку совершенно изменит позицию войск и наш полк, находящейся теперь на западном фланге французской дивизии, составит тогда арьергард.

— Конечно, когда наше правое крыло простирается до Вавра, то есть находится на пять лье, вы впереди нас, по дороге к Маастрихту.

— «Послезавтра будет время», велите вы сказать графу Суассонскому, командующему армией, которая стоит на границе в тридцати лье от нас, — рассуждал виконт. — Кажется, я понимаю ваш план.

Ясный взор полковника сверкнул гневом.

— Вам нечего понимать, нечего предполагать, нечего отгадывать, нечего уяснять себе! — сказал он с таким сильным ударением на каждом слове, что возражение было бы невозможно. — До последней минуты мой план останется непроницаемою тайною; я поклялся в том герцогу Орлеанскому и один хочу быть в ответственности, если он не удастся!

— Граф, ради бога! — вступился Морис за смущённого виконта.

— Однако вот что вы должны знать оба, — продолжал Робер спокойнее. — Маршал де Брезе приказывает мне отправить тебя, Анри, к принцу Оранскому. Но голландцы тебя не знают. Итак, Морис легко может явиться к штатгальтеру под твоим именем. Главное заключается в том: вы не должны возвращаться во французский лагерь иначе как вместе, для того чтобы Анри дал отчёт нашему генералу о поездке в Маастрихт, как будто бы ездил туда он сам.

— Сообщите нам ваши предписания, — покорно сказал майор.

— Сегодня вечером вы отправитесь вместе, и оба переодетые. Ничего не может быть подозрительного в том, что вы, майор, взяли с собою волонтёра и скрываете ваш мундир, когда вам предстоит переезд в двадцать лье по тракту, занятому неприятелем. До Нивелля вы доедете вместе, а там Анри свернёт на дорогу к Динану, а вы, Морис, поедете далее к Маастрихту. Исполнив оба ваши поручения, вы съедетесь опять в Нивелле и вместе вернётесь в Брен. Анри придётся вас подождать, Морис, потому что ваша поездка вдвое длиннее, но зато вы не будете задержаны необходимыми предосторожностями, которые следует предпринять майору. Во всяком случае, вы не должны оставаться в отсутствии более трёх дней.

— За два дня до выступления в поход мы будем здесь или нас нет более в живых, — отчётливо произнёс майор с решительным видом.

Морис не обещал ничего. Его неподвижный взор изобличал глубокую задумчивость.