Осада (СИ)

Это понял и ОМОН и внутренние войска, скапливающиеся людские массы они пытались рассредоточить, или хотя бы не дать слиться ближе к «пятому кольцу» на шоссе в единую сметающую все на своем пути толпу, однако, силы слишком явно были неравны, ОМОН отступил, перегруппировываясь к блокпостам на слиянии Варшавского и Симферопольского шоссе, а так же к началу улицы Поляны, где так же находилась развязка с МКАД, уже не действующая, перегороженная, но все равно являвшаяся объектом для частых нападений. Туда же подтянулась и практически вся бронетехника с района, долженствующая вразумить самых ретивых из переселенцев. Часть осталась, пытаясь навести малейший порядок на прилегающих улицах. Волны людские прокатывались стороной, обходя, вроде бы и обращая внимание, но не веря, что действительно выстрелит. По крайней мере, те, кто прибыл из дальних мест, шел безоружными, прочие же, пробывшие здесь какой-то срок, или уже наслышанные о единственном способе продавить оборону, несли столько оружия, сколько могли взять и такое, каким умели пользоваться. Шли молча, изредка оборачивались по сторонам и давали друг другу, кого знали, ведомые лишь им одним знаки. Если их пытались задержать, либо останавливались, либо скрывались в толпе.

У Тетерева и компании так же обнаружилось порядком оружия, откуда оно взялось, Кондрат не имел ни малейшего понятия. Даже Настя и так вынула из сумочки и пихнула во внутренний карман джинсовой куртки «Вальтер». Видя, что один только Микешин идет без ничего, Тетерев оглянулся на Вано, тот понял командира без слов и протянул дьяку в изгнании небольшой, странного вида пистолет.

– ГШ-18, у местного парня на рынке выменял, – произнес тихо он. – Держи, все равно лучше для тебя не найти. Отдачи нет, – Микешин хотел было спросить, нет ли какой загвоздки в оружии, больно непривычен глазу казался пистолет, больно легким на вес был, ложился в ладонь так, что Кондрат невольно вздрогнул – из такого не захочешь, а выстрелишь. – Да не дрейфь, просто нажимай на крючок и все. И не направляй на людей. Только на ментов, – и он хохотнул собственной шутке. И как-то сразу замолк, подавленной общей тишиной.

Мимо них, уже по тротуару, все полотно Варшавского шоссе заполнилось людьми, проехал БМП, за ним еще один, все в сторону области. Видимо, пытались оценить обстановку. Невдалеке послышался рокот винтов, в небе показался вертолет.

– Быстро очухались, сволочи, – буркнул кто-то из толпы и снова замер в едином молчаливом порыве продвигаясь все ближе и ближе к заветной цели, уже различимой в утренней дымке, нависшей над многоярусной развязкой. Солнце быстро поднималось, холодное сентябрьское солнце, оно лишь мутно высвечивало сквозь волглую завесь тумана дорогу и окрестные здания, не разгоняло тени, а лишь сгущало их. День обещался ярким, на небе уже сейчас не найти ни одного облачка и уже не так холодно, как в начале пути. Настя расстегнулась, Тетерев прижал ее к себе, щурясь на вздымавшееся над лесопарком, за которым виднелись какие-то заброшенные заводские строения, унылое, белесоватое светило, прошептал что-то на ухо, она кивнула охотно. Внешне они были обычной парой, ничем не выделявшейся на фоне других, шедших поодаль и рядом, заурядными любовниками, коих вокруг тысячи и тысячи, сорванные с прежних мест обитания и выброшенные в дивный новый мир, до которого еще надо было прогрызть дорожку зубами и ногтями, заплатив, быть может, немалую цену за свой отчаянный поступок. Все они двигались почти нога в ногу в новый Вавилон, последний из Вавилонов, оставшихся на этой земле. Разве что Тетерев нервно покусывал губы и чаще других оглядывался на ледяной восход, на вздымавшееся упругое, белесое солнце, которому здесь, неподалеку уже заготовлена новая гекатомба.

Мимо проехал еще один БМП, следом за ним две машины десанта. Кажется, толпу хотели взять в клещи, впрочем, что толку, их слишком много шло на прорыв, слишком много. Через несколько минут до их слуха донеслась беспорядочная стрельба. Тетерев покачал головой, нервно дернулся и еще сильнее прижал Настю к себе. Та, совершенно размякнув, ничего не видела и не слышала, чувствовала только это грубое прикосновение, только руку, прижимавшую к груди и размеренно бьющееся сердце под спортивным костюмом.

Стрельба не утихала, но ответа все не было. Наверное, мертвые подошли вплотную к толпе, их просто пытались отогнать. Значит, уже не рассчитывали сдержать прорыв, принимали меры безопасности.

Заговорил пулемет БМП. Зарокотал, гул пронесся над головами и затих внезапно. Снова стрельба одиночными, очереди тут неуместны, и новая порция тишины. Они продолжали двигаться вперед, медленнее, чем раньше, вероятно, голова толпы уже остановилась перед надежно охраняемым заслоном на въезде в город.

– Гражданин начальник, – изумленно воскликнул Тетерев, пытаясь изобразить на лице приветственную улыбку. – И ты тут. Тоже решил в кольцо перебраться?