Осада (СИ)

До следующей крупной стычки, поскольку добровольцы ушли обратно, в пределы Садового. Куда вскоре стали ломиться жители спальных районов и беженцы из палаточных городов вблизи «пятого кольца» до смерти напуганные угрозой. В некоторых случаях стычки перерастали в стрельбу на поражение, Денис Андреевич бледнел, выслушивая новости, кусал губы, не представляя, что лучше предпринять. И все собравшиеся, съежившиеся, продолжали сидеть и ждать.

Очнулись, лишь когда стало окончательно ясно, что ситуация переломлена, и нашествия, по крайней мере, в ближайшее время не будет. Президент послал Яковлева изучить ситуацию на местах, меня откомандировал узнать потери и настроения, всех разогнал по делам, а сам остался с Нефедовым наедине.

Мое путешествие оказалось самым кратким, уже по выезду за пределы Садового, на Ленинградском проспекте, машину стали закидывать чем придется, я решительно развернулся и поспешил вернуться под защиту войск, ибо здесь не пахло даже патрулями. Народ еще не узнал о смерти Пашкова, но вести о прорыве, успешно ликвидированном, заставляли его нервничать и хвататься за оружие, тем более, что об этом, как об успешной операции с самого утра начали твердить все оставшиеся каналы.

Когда я вернулся, узнал о встрече патриарха с президентом, Кирилл потребовал себе новый канал, взамен утерянного дециметрового, а так же обращения к нации сразу после слов президента. Встреча началась через час после моего отъезда и к моменту, когда меня закидывали камнями и стреляли по шинам, уже закончилась. Свое он получил сполна, что неудивительно, Кирилл обладал почти гипнотическим даром убеждения, да и ночные заслуги его миссионеров из «Московской Руси» не могли не сыграть свою роль.

Немедля по прибытии, я был принят президентом, очень хотелось попенять Денису Андреевичу на столь легкую сдачу позиций, но одного взгляда на президента хватило, чтоб прикусить язык. И начать свой рассказ без промедлений.

– Я бы поостерегся давать информацию о смерти Виктора Васильевича именно сейчас, – добавил я напоследок, к словам о бензиновом кризисе и бесконечных стычках за продовольствие, о дезертирстве с постов на «пятом кольце» и попытках прорваться в красную зону. Как выяснилось, поздно, Денис Андреевич уже подготовил речь. Слава богу, не совместную с патриархом, чего я больше всего опасался: Кирилл уже начал метить себя на место Пашкова, оттирая всех прочих на задний план, так что нынешняя его «пятиминутка ненависти» протяженностью часа два как минимум, должна стать коронной в этом вопросе. И предназначалась не столько мирянам, сколько жителям Садового.

Как остановить рвущегося к власти попа, я не представлял, все мои попытки повлиять на Дениса Андреевича мягко пресекались своими же. Вечером в новостях появились сообщения о вчерашней смерти премьера, а затем выступление патриарха. Надо отдать должное людям с Первого канала, на время выступления выключившего вещание на город, а вместо этого вставившего концерты Рахманинова.

Что произошло после официального извещения, можно было узнать, просто высунувшись в окно. Город охватила паника, заработали мародеры, десятки магазинов стали их легкой добычей в первые же часы после выступления. Утром начались мятежи, подавлять их пришлось всеми силами, снимая части с охраны «пятого кольца», счастье, на нас никто пока не пытался напасть, видимо, та сторона тоже переводила дух и зализывала раны – я говорю о живых. Через день беспорядки пошли на убыль, а к тридцатому числу и вовсе прекратились. Какая-то фаталистическая апатия охватила всех, как проживающих, так и управляющих и стерегущих. Все ждали неизбежного, никто не мог предугадать точной даты, но в том, что это дата означит собой черту, вряд ли кто сомневался. И казалось бы странно было ничего не предпринимать в подобной ситуации, никак не реагировать на надвигающуюся угрозу. Странно…, но в то же время, почти естественно. Я сам чувствовал себя вынутой из воды рыбой, приходя ежеутрене к президенту, точно на молитву, выдавал Денису Андреевичу сводку на сегодня, а когда вспоминал о самом важном – о предполагаемом переселении верхушки в бункер под Жуковским или в убежище в Медвежьих озерах, разговор тихо угасал, как бы сам собой.

Но тридцатого Медвежьи озера пали, не то по неосторожности, не то… трудно назвать причину сейчас, связь внезапно прервалась, в самый разгар боя, кому достался этот бункер – живым или мертвым, ответить не мог никто. Оставался последний путь, вот тут кстати проснувшийся Илларионов, коему формально и принадлежал бункер, доложил президенту о мерах по спасению оставшихся в живых. Не больше полутора тысяч человек, поскольку на базе осталось лишь два вертолета «Ми-26» и не так много горючего, если запустить каруселью, хватит как раз на десять, максимум на двенадцать полетов, это следовало учитывать. Министр обороны предложил Денису Андреевичу перебираться немедля, чтоб не думалось, а они уже потом, президент оборвал его на этом «чтоб не думалось», высказав в адрес Александра Васильевича несколько нелестных слов.