Осадный мастер

Тогда я ещё не знал Карра по имени. Мы служили в разных подразделениях большого Легиона, и только Исстван сделает нас полноценными боевыми братьями. Но именно на Гуганне я впервые увидел его. Я гнал свои тяжёлые орудия в сердце пещер, не останавливаясь даже когда земля раскалывалась и проваливалась вокруг нас. Мы жестоко загоняли команды рабов, тащивших повозки на длинных железных цепях, и они тащили, пока мышцы не отделялись от костей.

Мы заняли позиции на возвышенности в одной из центральных пещер, где ксеносы собирались чтобы дать бой. Следуя приказам я обустраивал огневые точки, дабы прикрыть наступление, направляя огонь орудий так, чтобы разрывы сеяли опустошения ещё до того как пехота доберется до врага. Я ещё не успел закончить свои приготовления, как увидел другое подразделение Легиона, вырвавшееся с левого фланга, пробив земляные стены. И они тоже тащили пушки. Они сделали что-то с рабами, довели их до безумия, накололи их стимуляторами, чем-то запрещённым. И те тащили повозки с орудиями так, словно были животными, бегущими от лесного пожара. Выскочив перед нами, они первыми открыли огонь, заполнив пространство яростным пламенем.

Я должен был быть в ярости, но вместо этого я был заинтригован. Я прошёл вперёд, увеличив изображение поля боя линзами шлема, выискивая воина, командующего тем отрядом. Он был во главе батареи, размахивая цепным мечом и громко рыча сквозь решётку шлема.

Ему не терпелось убивать. Это было не то, чем мы были знамениты, ни тогда ни сейчас. Мы методично и стоически крушили чужую волю. Мы стояли спокойно как скот, когда наш Отец проводил Децимацию, скованные приказами и своими невозмутимыми душами.

Я связался с ним по воксу, приказав ему отступить, пока мои собственные пушки не распылили его отряд.

– Если угонишься за нами, мы это заслужили! – захохотал он в ответ.

«Если угонишься за нами». Мне не удалось. Никогда не удавалось. Не думаю что и сейчас стал ближе.

Мы едем дальше и выше, и климат меняется, сжимая нас ледяными объятиями, и заставляя краулер натужно тарахтеть. Нас только четверо — я и моя свита, мы можем терпеть холод но машина справляется с трудом. Небеса потемнели ещё сильнее, погружаясь в полночную синеву. Лёд ползёт по голой скале, цепляясь алмазными пальцами за трещины и расселины.

Мы следуем дальше на север, петляя среди отвесных склонов по горным перевалам. Я вижу как уже под нами формируются облака, гружёные серым снегом. Бронестекло окончательно покрывается льдом и становится непрозрачным, а по панцирям наших доспехов расползается белый глянец изморози.

Преодолеть горы заняло два стандартных дня, в течении которых мы словно огромное металлическое насекомое ползали по заполненным валунами ущельям. На обратной стороне хребта наше продвижение замедлилось, морены замороженного ила и щебня заклинивали гусеницы и забивали воздушные фильтры. Я мог вызвать челнок, но Карр бы его засёк. В любом случае мы всегда предпочитали такой путь — размалывая землю, приближаясь к цели с каждым тактом двигателя.

Мы спустились достаточно низко, чтобы авгуры краулера снова заработали. Дорога привела нас в опустошённую ветрами тундру. В небе реют атмосферные сияния – полотна ярко-зеленых ионизированных частиц над железно-чёрным горизонтом.

Снова показались линии окопов. Не знаю, как удалось это проделать – грунт твёрд как адамантий, воздух разрежен и смертельно холоден. И всё же тундра покрыта узорами прогрызенных в земле траншей и заляпана топливом и маслом. Я вижу солдат, сначала десятки, потом сотни. Они кутаются в свои серые шинели, сбившись вокруг костров, дрожат даже суетясь в артиллерийских капонирах.

Со скрипом краулер остановился, дух машины в нём завизжал, и мы бросили его. Я привык к тому, что людишки трепещут передо мной, видя меня как железного бога, которого следует бояться и ненавидеть, но здешние солдаты забиты до бесчувственности. Они пялятся на нас, и шарахаются, но не бегут. Настолько их запугало и подчинило старое начальство. Все они также носят метки Карра — геральдику Труподавов, и также осаждают город, который уже давно должен был пасть. Я смотрю на северо-запад и вижу шпили, похожие на обугленные рёбра, выпирающие из ледяного панциря. Вызывающе живые.

Я нашёл командующего этой армией. Заточённый в бункере из скалобетона в сердце этого траншейного города, он стоит согнувшись над кучей ветхих карт. Комната в бункере тесна, особенно с гостями сверхчеловеческого размера. Стены покрыта замороженной плесенью, люмены в плафонах бледно мерцают. Командующий, худой человек, одетый в поношенную форму и плащ, видя как я вхожу вытягивается в струнку, в его голубых глазах дрожит страх. Ну хоть кто-то тут боится меня.

– Я ищу Карра, – говорю я

Что-то мелькнуло на его лице. Может злость? Но он моментально взял себя в руки.

– Главнокомандующий на фронте.

– Их больше одного.

– Да. И они расширяются, – с усталой улыбкой отвечает он.