Осечка-67

Симеонов. А жалко. (Снимает шлем, кладет у ног Аполлона.) У нас камеру поставили в комнате, где Временное правительство заседает. Будут снимать, как матросы закричат: «Кто тут временный, слазь!»

Колобок. Ты охрану на баррикаду поставил?

Симеонов. Рано еще. Пролетариат еще только собирается.

Колобок. Поставь, а то кто-нибудь из стахановцев проберется.

Появляется Керенский.

Керенский. Есть новости из Смольного?

Колобок. Ни пушек, ни винтовок, ни милиционеров в штатском.

Керенский. Уже скоро семь часов. Думаю, что адмирал был прав.

Колобок. Я почти всех вооружил. Конечно, не очень красиво, у некоторых даже не огнестрельное оружие. Но лучше, чем ничего, правда?

Керенский. Конечно, я предпочел бы видеть здесь дисциплинированные гвардейские части. Но где их найдешь… Краснов далеко. Но главное, молодой человек, это энтузиазм народных масс! А это мы имеем. Как с вооружением?

Симеонов. Двадцать винтовок и ружей, в основном охотничьих, один пулемет конца прошлого века. Пистолеты в неограниченном количестве, в основном дуэльные. Ну и, конечно, – холодное оружие из рыцарского зала.

Керенский. Порох? Пули?

Симеонов. Льем, Александр Федорович.

Керенский. Где командир женского батальона смерти?

Колобок. Там, наверху, в малахитовом зале адмирал Горыныч учит девочек пистолеты держать. Наверное, и Зося там.

Зося входит с улицы, за ней плетется пленный молодой парень в замшевом пиджаке и плаще. Из-под плаща видны брюки клеш с «молниями» снизу. Парня держит на мушке пистолета Мальвина.

Зося. Я здесь лазутчика поймала.

Колобок. Это еще что за явление тени отца Гамлета.

Парень. Ты лучше добром отпусти. А то ведь я тебя запомню. Когда возьмем дворец, я тебя отыщу, гад! И телок твоих отыщу.

Колобок. Фамилия, имя, господин пленный.

Парень. А вы про генерала Карбышева слышали?

Мальвина. Про Зою Космодемьянскую тоже. И про Павлика Морозова.

Колобок. Видишь, какие мы начитанные. А теперь говори, что вы делали, гражданин, на территории Эрмитажа.

Парень. Я на разведке был. Меня послали. Больше ничего не скажу.

Колобок. Кто же вас послал, гражданин?

Парень. По заданию райкома комсомола.

Симеонов. Врет он.

Мальвина. Если от райкома комсомола, зачем в окно лез?

Парень. Хотите, стреляйте, беляки поганые. Ничего вам не скажу.

Керенский. Молодой человек, вы, наверное, не знаете, что на территории Зимнего дворца действуют законы военного времени. И вы не смотрите, что у моих соратников непривычные кокарды. Они – такие же советские люди, как и мы с вами. Только сознательнее других. И имеют право расстреливать на месте мародеров и грабителей.

Парень. Это кто же им такое право дал?

Керенский. Когда они им воспользуются, вам будет поздно разбираться.

Парень. И пытать будете?

Колобок. Без пыток, боюсь, не обойтись. Мы всех пленных пытаем.

Парень. Вы… это самое… кончайте, ладно? Я пошел.

Симеонов. А ну к стене! Руки вверх. Стоять!

Колобок. Пусти его в расход. Надоел он мне.

Парень. Ну хорошо, хорошо, я скажу. Ну послали меня. От коллектива. От нашего таксопарка.

Колобок. Зачем?

Парень. Слабые места узнать, подходы и так далее… Ведь когда возьмем, надо будет первыми брать. А то на шарап расхватают.

Колобок. Сами додумались?

Парень. Ну был у нас один. Объяснял, что Зимний можно будет три дня чистить. Как Суворов – три дня на очистку от имущества, понял? И сказал, что бабы будут. Забесплатно.

Зося. Какие бабы? Что за бабы?

Парень. Но ведь пленных не брать, правда?

Зося. Боря, это же безобразные взгляды! Надо позвонить.

Колобок. Нет, звонить уже поздно. И некуда. Если только иностранным корреспондентам. Но они оклевещут.

Зося. Как же так? Ведь пятьдесят лет Советской власти? Двадцать лет до коммунизма!

Колобок(обращаясь к Мальвине). И много этот разведчик успел увидать?

Мальвина. Думаю, что немного. Мы его у первого окна взяли.

Колобок. Благодари бога, что ты не успел ничего увидеть. А то бы живым не вышел. Симеонов, выведи шпиона!

Когда Симеонов, за ним девушки уходят по коридору наружу, Керенский и Колобок некоторое время стоят, прислушиваясь к звукам города. Отдаленно бухает пушка.

Керенский. Петропавловка?

Колобок. Наверное. А может, Краснова добивают.

Керенский. Хорошо, что здесь телевизионных камер не поставили. Невыразительное место. А то так противно – все время под наблюдением.

Колобок. А в комнате правительства? Там есть кто-нибудь?

Керенский. Я комнату Бунду отдал. Там Коган сидит и пишет воззвания. А с ним Пешеходов. Мой министр.

Колобок. Который – Нетудыхата?

Керенский. Он самый. Ну пошли, осмотрим баррикаду – уже темно. До штурма часа два-три осталось.

Коридор пуст. Свет в нем гаснет.