Осечка-67

Он останавливается и смотрит вперед и вверх.

Рахья. Ничего не понимаю! Всю жизнь прожил в Ленинграде, но чтобы в девять часов мосты начали разводить – такого быть не может. Очевидно, это дьявольская хитрость Временного правительства.

Ленин делает несколько шагов к рампе и вглядывается в реку.

Ленин. Товарищ Рахья, поглядите-ка сюда. Вы видите эту лодочку?

Рахья. Вижу, Владимир Ильич. (Старательно говорит с финским акцентом.)

Ленин. А в ней, как я полагаю, революционные матросы. Всмотритесь, товарищ Рахья, вы наблюдаете сейчас решительный момент в истории Великой Октябрьской социалистической революции. Комиссар крейсера «Аврора» лично промеряет фарватер, чтобы провести крейсер на позицию для решительного залпа по гнезду контрреволюции – Зимнему.

Рахья. Вы правы, Владимир Ильич. Недаром рядом с той лодочкой плавает столько катеров и речных трамваев, с которых операторы телевидения и кинохроники различных стран снимают этот исторический момент.

Ленин. Это, конечно, великолепно, но скажите мне на милость, батенька, как же мы проберемся в Смольный? Как мне кажется, моего прибытия ждут товарищи по партии, по восстанию. Мои соратники не смогут начать революцию в мое отсутствие, вы как думаете?

Рахья. Я думаю, что нам делать дальше, товарищ Ленин? Может быть, мы будем махать руками, чтобы нас заметили с лодочки и перевезли на тот берег?

Ленин. Меня совершенно не радует перспектива искупаться в ледяной Неве.

Рахья. Тогда мы можем ждать, пока «Аврора» пройдет под мостом, а потом его сведут снова.

Ленин. Когда же это случится, товарищ Рахья?

Рахья. Может быть, через час?

Ленин. Вы сошли с ума! Вы хотите сорвать мероприятие! Нe говоря о том, что сорвется штурм Зимнего, меня вышибут из Художественного театра за год до пенсии. Нет уж, увольте, батенька! Мы с вами пойдем другим мостом!

Рахья. Вам не кажется, что «Аврора» двигается?

Ленин. Крейсера, насколько я знаю, никогда не двигаотся боком. У меня такое впечатление, что «Аврору» забыли привязать к берегу. Ну, пошли? Учтите, без вас мне дороги в Смольный не найти. Я же, кажется, родился в Ульяновске?

Они уходят дальше, искать переправу на другой берег Невы.

Картина восьмая

Буфет в Эрмитаже. На прилавке горят свечи. При их свете видно, что столики отодвинуты в сторону, чтобы освободить место двум раскладушкам и матрасам, брошенным на пол. К стойке прислонены в ряд старинные ружья и алебарды.

Мальвина раскладывает матрас на одной из раскладушек. На другой лежит Зося. Еще одна раскладушка занята, но женщина, лежащая на ней, отвернулась.

Мальвина. Скорей бы уж они начинали штурмовать! Совершенно не могу ложиться спать без ванны. Наверное, я какой-то урод.

Зося. Довольно хорошенький урод.

Мальвина. Ты так думаешь? (Садится на кровать.) А я рада, что мы все тут сражаемся. Знаешь, я третий год в буфете работаю, а вы для меня большей частью не лица, а только рты. Одни открываются, чтобы приказать, вторые жуют. А так мы все вместе. И погибнем вместе. Как люди.

Зося. Зачем погибать?

Мальвина. А иногда хочется погибнуть за что-нибудь большое. Например, в борьбе с фашистской силой черною, немецкою ордой!

Зося. Ну ты подумай, что ты несешь?! Кто здесь фашисты?

Мальвина. А ты думаешь – не отстоим?

Зося. Поспи немножко, Мальвина. А то завтра перед расстрелом будешь плохо выглядеть.

Мальвина. Ах вот ты как заговорила, комсомольский работник. Только у тебя все шансы не дожить до рассвета. Батальон смерти – он почему так назывался, их всех до смерти изнасиловали!

Зося. Какой дурак тебе это сказал?

Мальвина. Вовсе не дурак, а Сашка Симеонов, младший научный сотрудник.

Зося. Ну, после революции я с ним серьезно поговорю.

Мальвина. Стукачка ты, вот кто!

Зося. Спи! Может, за ночь поспать не удастся.

Раздаются выстрелы. Серией. Потом одиночные.

Раиса Семеновна(вскакивает). Уже? Началось? Ой, девочки!

Зося. Нет, это, видно, мародера пристрелили. А может, так, с перепугу.

Раиса Семеновна(продолжая сидеть). Я тебя не понимаю, Зося. Откуда в тебе этот ранний цинизм? Может быть, сейчас там, за стеной, пуля догнала и оборвала молодую жизнь?

Мальвина. И все-таки вы за красных или за белых?

Раиса Семеновна. Сам вопрос этот нетактичен. Но если сказать честно, то мне всегда говорили, за кого надо быть.

Мальвина. Значит, за красных.

Снова раздается отдаленный выстрел.

Зося. Вот когда будет залп «Авроры», тогда они побегут.

Мальвина. А какой он, этот залп «Авроры»? Я его только на картинках видала! У нас в детском садике этот залп висел.

Зося. Скоро узнаешь.

Раиса Семеновна. Зря Колобок распорядился свет вырубить, неуютно.

Зося. Зато нас снаружи не видно. И «Аврора», может, промахнется.

Два мужских силуэта возникают на пороге буфета.

Коган. Извините за беспокойство, мы вам не помешали?