Осень

— Мэй! Внучек! Ты не волнуйся, врач сейчас придет. Успокойся и отдохни. Врач придет, поможет, — ласково успокаивала внука старая госпожа Чжоу.

— Спасибо, бабушка, — тихо проговорил Мэй. Он хотел улыбнуться, сделал движение головой, но улыбка получилась такой, что, казалось, он вот-вот заплачет. — Я вижу, мне уже не вылечиться, — безнадежным голосом произнес он.

— Ничего страшного нет. Только ты не думай. Лучше отдыхай как следует. Закрой глаза и усни, — мягко убеждала сына госпожа Чэнь.

— Садитесь, мама, — отозвался растроганный Мэй; зрачки его медленно двигались, переходя с лица матери на лицо бабушки, Цзюе-синя и жены; из глаз вдруг выкатились две слезы. — Очень тяжело на душе, — пожаловался он, — только закрою глаза — и сразу чудится прошлое.

— А ты не думай, лежи себе спокойно — успокаивала жена, а сама отвернулась, чтобы скрыть капавшие одну за другой слезы.

— Жена правильно говорит, Мэй, не волнуйся, не беспокойся, — успокаивал брата Цзюе-синь, понимая, что хотя ничего не сможет сделать для них, но по крайней мере не должен скупиться на сочувствие: — Болезнь несерьезная; придет доктор, пощупает пульс, выпьешь лекарство — и все пройдет, — старался подделаться под тон жены Мэя Цзюе-синь.

Мэй покачал головой.

— Врач тоже не поможет, я знаю, что меня не вылечить, — возразил он. — Я уж… давно… болен, только боялся говорить… Все ничего… только… беспокоюсь за жену… Я… виноват перед ней… Такая… такая молодая… и вот…

Молодая тихо всхлипывала, сидя на уголке кровати и прикрыв лицо руками. Старая госпожа Чжоу, глаза которой тоже заволокло слезами, перебила внука:

— Помолчи, Мэй, и отдохни. Ты только других расстраиваешь. Смотри, жену до слез довел.

Лицо Мэя походило на увядший лист.

— Я замолчу, бабушка… Вы… не переживайте… если… что-нибудь случится… позаботьтесь о жене… — твердил он, всем своим видом выражая, что судьбы не избежать. Стоило ему споткнуться на жизненном пути, и он уже был готов отказаться от борьбы за жизнь.

— Не будет этого! Не будет! Замолчи! — забилась з истерике госпожа Чэнь; она уже рванулась к кровати, и только госпожа Сюй задержала ее. Тогда она отвернулась и, не находя себе места, закричала: — Почему Ло Цзин-тин не идет? Почему его нет так долго?

— Наверное, Чжоу-гуй замешкался. Видно, этот подлец заснул, не иначе, — ломая пальцы, выругался Чжоу Бо-тао. Растерянно шагая по комнате, он случайно обратил внимание на стоявшую в углу Цуй-фэн. — Иди узнай, почему врача еще нет, — приказал он.

— Мама, сестра, Цзюе-синь! Садитесь, — уговаривала всех госпожа Сюй. — Сядь, мама, ты уже устала. — И она усадила старую госпожу Чжоу в одно из плетеных кресел у кровати. Госпожа Чэнь и Цзюе-синь примостились на стульях около стола. Сама госпожа Сюй села на вертящийся стул около письменного стола. Молодая по-прежнему всхлипывала, закрывая лицо руками. Мэй лежал на кровати, то кашляя, то хрипя. Все молчали, лишь изредка обмениваясь испуганными взглядами.

Не успела Цуй-фэн уйти, как Чжоу Бо-тао опять забеспокоился:

— Вот ушла и пропала. Все сегодня, как сонные мухи. И врача все нет. Пойду сам посмотрю. — Он распахнул драпировки и вышел.

— Ну, скажи, что пользы от этого человека? — раздраженно сказала вслед ушедшему сыну старая госпожа Чжоу, обращаясь к Цзюе-синю. — Он может только волноваться или сердиться. Почему бы не вызвать врача, раз уж сам был здесь? Давно бы и врач пришел.

Цзюе-синь вспомнил, что произошло позавчера, и с сожалением, но вместе с тем и с некоторой долей недовольства, ответил:

— А начали бы лечить раньше, до этого бы не дошло. Позвали бы врача позавчера да не разрешили бы Мэю сегодня пить — все-таки лучше было бы.

— Конечно! Все это он один наделал! Ну если, не дай бог, с Мэем что-нибудь случится — я ему покажу! — истерически выкрикнула госпожа Чэнь.

— Судьба! Судьба! — разахалась старая госпожа Чжоу, покачивая головой. В это время Ян-сао принесла ей чашку ее любимого «весеннего» чаю.

— Ты сегодня тоже утомилась, мама. Иди к себе, отдохни немного. Мы здесь за Мэем присмотрим, ты не беспокойся, — принялась мягко уговаривать старуху госпожа Сюй, видя, с каким наслаждением та пьет дымящийся чай.

Старая госпожа Чжоу на минуту задумалась.

— Ну, ладно, — неуверенно согласилась она, словно не зная, на что решиться, вздохнула еще раз и поднялась, чтобы идти к себе. Но как раз в этот момент раздался звук торопливых шагов; она остановилась, считая, что это пришел врач, и решив дождаться его.

Но это оказался Чжоу-гуй (а вслед за ним — Фэн-сао и Цуй-фэн). Весь раскрасневшись от быстрого бега, он влетел в комнату и, еле переводя дыхание, доложил:

— Разрешите доложить, госпожа: доктора Ло нет дома; говорят, ушел в гости. Спросил, когда вернется, говорят — неизвестно.

Все уставились на Чжоу-гуя, будучи не в силах произнести ни слова. Первым пришел в себя Цзюе-синь:

— Что же ты не узнал, к кому в гости ушел доктор? Мог бы сбегать за ним туда!