Осень

Такая неожиданная вспышка жены на какое-то мгновение поставила Чжоу Бо-тао в затруднительное положение; его темное худое лицо покраснело. Но тут же оно вновь приняло прежнее бесстрастное выражение, и он попытался вывернуться, обрушившись на жену:

— Я говорю с матерью, а ты не шуми. Похоронят Хой или нет — это дело семейства Чжэн, а не твое.

— Как не мое? Я ей мать, неужели меня это не касается? Если ты не хочешь быть ей отцом, то я все-таки мать, — раскрасневшись, наступала на него госпожа Чэнь.

— Хой вышла замуж в дом Чжэнов и после смерти все равно принадлежит их семье. Эти люди много поколений славятся своей ученостью — им ли не знать обрядов? Вы, женщины, поменьше бы болтали, раз ничего не понимаете, — заносчиво поучал жену Чжоу Бо-тао.

— Не болтай ерунды, — вышла из себя старая госпожа Чжоу и, не в силах сдержаться, задыхаясь от волнения, начала осыпать сына ругательствами: — Кому ты свои дурацкие истины преподносишь? Говоришь, женщины ничего не понимают? А тебя не женщина ли родила? Столько лет учился, да, видно, не в то место наука тебе пошла. На каждом шагу толкуешь об этикете. Только упомяни тебе о семействе Чжэн, так у тебя, что ни слово — то похвала им: и ученые они, и известные, и благородные. Пожалуй, твой этикет и правила поведения только губят людей. Ну-ка, отвечай мне, отвечай!

Чжоу Бо-тао опустил голову и не произносил ни звука.

— Я ведь сначала не хотела выдавать Хой в дом Чжэнов, а ты во что бы то ни стало пожелал породниться с ними. Ну, и что в результате? Сам видишь! — Возбуждение ее все росло, я она готова была высказать ему прямо все, что накопилось у нее на сердце. — Мою внучку выдавали в дом Чжэнов не для того, чтобы над ней там измывался всякий, кому вздумается. Не мне ли, бабке, знать, как ей там жилось? Право, в жизни еще не встречала такого бессердечного отца. Я спрашиваю тебя, пойдешь ты в конце концов к Го-гуану уладить это дело?

Чжоу Бо-тао упрямо покачал головой:

— Матушка, я готов повиноваться любым твоим приказаниям. Но этого я не сделаю.

— Тогда я сама сделаю. Я пойду сама в дом Чжэнов для переговоров, — разгневанно отвечала старая госпожа Чжоу. У ней уже созрел свой план.

— Не делай этого, мама. Они же над нами смеяться будут, скажут, что мы не знаем приличий, — вежливо усовещевал ее сын.

Старая госпожа Чжоу задыхалась от гнева. Госпожа Чжоу, госпожа Чэнь и остальные сочувственно глядели на нее, а госпожа Чжоу даже подошла и стала тихонько хлопать ее по спине. Только после этого старая госпожа Чжоу с трудом промолвила:

— И ты еще говоришь, что я не знаю приличий? Да, не знаю, но только твоих, варварских приличий! Ладно, можешь говорить, что хочешь, но я даю тебе месяц сроку на то, чтобы уладить это дело. Не уладишь — я из тебя душу вытряхну. Мне теперь жизнь не мила! — С этими словами она вдруг поднялась и стремительно вышла.

— Бабушка! Мама! — в один голос закричали Юнь, Шу-хуа, госпожа Чэнь и госпожа Сюй, бросаясь вслед за ней.

Стоя посреди комнаты, Чжоу Бо-тао растерянно оглядывался по сторонам, не зная, что предпринять. Цзюе-синь сверлил его ненавидящим взглядом, — он готов был надавать дяде пощечин. В углу робко сидел Мэй, не смея вымолвить ни слова. Принаряженная жена его, сидевшая рядом с ним, вдруг неестественно рассмеялась, словно после одноактного водевиля.

Около опустевшего стула стояла госпожа Чжоу. Она осталась только затем, чтобы воспользоваться этим моментом для разговора с братом.

— Ведь мама стара, Бо-тао, и ты не должен так сердить ее, — строго произнесла она. — Вопрос с похоронами Хой ты должен уладить как можно быстрее. Если с мамой что-нибудь случится, тебе не снять тогда с себя вины.

— Но приличия… — только и сумел промямлить Чжоу Бо-тао, не зная на что решиться. «При чем тут приличия?» — подумал Цзюе-синь.

— Ты опять про приличия? Неужели из-за приличий ты совершишь поступок, недостойный твоих предков и нарушающий волю неба? Неужели ты станешь отступником? — В голосе госпожи Чжоу слышалась угроза.

Казалось, Чжоу Бо-тао хлестнули по лицу — таким жалким он выглядел. Он, понурившись, стоял перед госпожой Чжоу и долго не мог найти ответа.

— Слушай, брат, советую тебе все спокойно обдумать п поступить так, как говорит мать. Даже мне кажется, что ты слишком своевольничаешь. Ведь Хой все-таки твоя родная дочь. Тебе следовало бы хоть немножко чувствовать себя отцом. Мама всегда поступала по-твоему, теперь и она этого не выдержала. И не ее, старого человека, нужно в этом винить. — По растерянному виду брата госпожа Чжоу поняла, что в его душе что-то шевельнулось, и ласково уговаривала его.

— Но чего ты от меня хочешь? — вдруг беспокойно и как-то беспомощно проговорил Чжоу Бо-тао и тут же, повернувшись к Цзюе-синю, спросил: — А как бы ты поступил, Цзюе-синь?

— По-моему, есть только один выход — сделать так, как говорит бабушка: позовите Го-гуана и скажите ему все прямо. Если вам неудобно, то это могу сделать я.

Цзюе-синь говорил возбужденно, и Чжоу Бо-тао стало неловко: отговорок больше не находилось.

21