Осень

Если Го-гуан мог заговорить зубы Чжоу Бо-тао комплиментами, то с Цзюе-синем это было бесполезно. Да и говорить ему с ним было не о чем. Поэтому от пристального взгляда Цзюе-синя на лице его появилось беспокойство.

А Цзюе-синь намеренно завел разговор о сестре, затем перешел к вопросу о погребении ее праха. Как ни увиливал Го-гуан, но Цзюе-синь в конце концов припер его к стенке. Понимая, что прямой отказ или ссылка на какой-нибудь предлог уже невозможны, Го-гуан бормотал:

— …Землю уже купил, но осталось еще кое-что, боюсь, сразу трудно подготовить все, отец считает, что лучше отложить погребение на следующую весну… — А сам лихорадочно обдумывал, что бы предпринять.

— А по-моему, особых хлопот твоему папаше это не доставит. Вряд ли нужно тратить на это целый год. Это было бы слишком большой честью для Хой, — Цзюе-синь усмехнулся. — А что касается имения дяди, то он тоже хотел просить тебя побыстрее покончить с похоронами, чтобы Хой нашла, наконец, свою последнюю обитель. Тогда и мертвым будет хорошо и живые останутся довольны.

От колких слов Цзюе-синя Го-гуана снова бросило в краску. Мысль его заработала быстрее, и неожиданно у него родился новый план. Притворно улыбаясь, он сказал, стараясь подладиться к Цзюе-синю:

— А ты прав. Я ведь тоже не совсем был согласен с предложением отца. Да, мы должны предоставить ей последнюю обитель. Я так и сделаю, как ты советуешь. По сути дела, тебе не стоило бы и утруждать себя приходом — я и сам так собирался сделать. Конечно, чем скорее это будет, тем лучше. И отец будет доволен.

Такой благоприятный ответ оказался для Цзюе-синя полной неожиданностью. Он было удивился, но лицо его тут же выразило радость. Правда, боясь, что Го-гуан опять увиливает, он добавил:

— В таком случае назначь срок, чтобы я мог сообщить дяде что-либо определенное. — Он смотрел календарь, говорит, что пятого числа будет очень удобно. — И, полагая, что Го-гуан будет возражать против этого срока (так как до пятого оставалось всего несколько дней), он приготовился спорить с ним.

Но снова, неожиданно для Цзюе-синя, Го-гуан не колебался ни секунды:

— Хорошо, пятого так пятого. Можно успеть. Так я прошу тебя не беспокоиться. Возвращайся и передай тестю и теще, что пятого числа состоятся похороны.

Таким образом, многое из того, что собирался выложить ему Цзюе-синь, осталось невысказанным. Видя, что Го-гуан так легко с ним согласился, он не стал больше настаивать, несмотря на то, что такое поведение было не совсем обычно для Го-гуана. Цзюе-синю казалось, что на этот раз переговоры прошли довольно успешно.

Вернувшись в дом Чжоу, Цзюе-синь сообщил бабушке, дяде и теткам о результатах переговоров. Старая госпожа Чжоу и госпожа Чэнь были полностью удовлетворены и горячо его благодарили. Даже на лице Чжоу Бо-тао промелькнула улыбка. Еще бы: именно такого решения вопроса ему и хотелось — без ссор, без столкновений, без нарушения обрядов. К тому же оно освобождало его от обязанностей и избавляло от лишних хлопот.

Цзюе-синь распрощался и вышел. Уже у калитки он услышал, что его зовет Юнь, и, повернувшись, увидел, что она, улыбаясь, стоит у зала с какими-то книжками в руках. По-видимому, она только что вышла.

Когда он подошел, она дала ему книги:

— Вот твои книги, Цзюе-синь. Подбери мне еще несколько.

— Хорошо. Вернусь домой и пришлю с кем-нибудь. А сейчас я иду в контору. — Он уже было повернулся, чтобы идти, как Юнь снова окликнула его. Цзюе-синь смотрел на нее, ожидая, пока она заговорит.

Видя, что он ждет, она от волнения замолчала, но быстро справилась с собой и продолжала тихим голосом:

— Ты помог Хой, Цзюе-синь. На том свете она будет благодарна тебе. — Юнь была очень растрогана, она попыталась улыбнуться, но на глазах у нее показались слезы. Однако она не отвела глаза в сторону.

Первоначальное чувство радости и удовлетворения, которое испытал Цзюе-синь после успешного завершения переговоров, тут же улетучилось, едва до слуха его дошли эти простые слова Юнь; на душе стало пусто — остались только угрызения совести да стыд. Благодарность? Да за что же усопшей благодарить его? Разве заслужил он хоть чем-нибудь благодарность этой наивной девушки, что стоит перед ним? Разве он не помогал другим отправить свою сестру на тот свет? Разве он не допустил того, чтобы гроб с прахом усопшей был заброшен в старой кумирне? Тогда они в отчаянии умоляли его о помощи, надеялись на него, верили ему, а что он сделал? И что реального сделал он сейчас? Ничего, ровным счетом ничего. У него оказалось для них лишь бесполезное сочувствие и ненужная забота. А они ответили ему настоящей, искренней благодарностью. Дело еще не закончено, а Юнь уже благодарит его. Дрожащий голосок этой чистой девушки бередил его душу. Нет, он не имеет права принять ее благодарности! Ведь он даже не может погасить свой старый долг.