Осень Европы

Благодаря всему этому Руди было не отличить от подъезда магазина, где он присел, наблюдая за ярко-освещенной будкой КПП. С другой стороны, если какому-нибудь пьянице приспичет отлить именно тут, Руди ничто не спасет. Он был невидим для большинства широко распространенных охранных устройств, известных человеку, а также для невооруженного глаза на расстоянии полуметра. Ближе казался расплывчатым силуэтом завернутой в лохмотья гориллы в изуродованном мотоциклетном шлеме. Не то, что ожидаешь увидеть в подъезде у магазина Старого Потсдама, даже если ты пьян.

Всего через год после декларации независимости организация границ Нового Потсдама больше напоминала импровизацию и не выглядела адекватной. На взгляд Руди, она была излишне театральной и непродуманной, но так бывает во всех новых политиях. Первым делом они, как правило, пытаются организовать оборону. Верный признак зрелости политии – когда выходят рабочие бригады и начинают разбирать заборы. Не считая, наверное, тех частей света, где сильнее страдают от паранойи.

Вокруг Нового Потсдама кое-где строили стены, но по большей части граница все еще представляла собой туннель, залитый прожекторным светом, окружающим плотную спиральную изгородь из колючей проволоки, что шла по средней полосе улиц, разрезая пополам перекрестки и касаясь углов зданий, прерываясь через нерегулярные интервалы, чтобы вместить КПП.

Будки КПП выглядели так, словно их приволокли с парковок, смонтировали на крышах переделанные мобильные РЛС, инфракрасные сканеры и ридеры штрих-кодов, а потом приставили к ним наскоро завербованных пограничников. Как и во многих незрелых политиях, местные власти больше всего потрудились над формой пограничной службы. Она была делом рук берлинского театрального костюмера и весьма напоминала форму руританских офицеров из экранизации Стюарта Грейнджера «Пленника Зенды».

Руди выскользнул из дверного проема, стараясь двигаться ровнее и давать время миметическим системам костюма адаптироваться к заднему фону. Если бы кто-то присмотрелся, то увидел бы отпечатки ног на снегу вдоль основания стены, но сегодня была не та ночь, когда людям приходило в голову присматриваться.

Десять минут он призраком скользил вдоль ряда зданий, никуда не торопясь. Нырнул в арку жилого дома и постоял в темном углу двора, раскрыв молнию костюма. Вокруг его лица клубился горячий воздух. Когда он почувствовал холод, снова застегнул костюм и вернулся на улицу.

Опять прошел вдоль основания стены. Впереди, посреди большого перекрестка, ветер со снегом размывал гроздь фонарей наверху двадцатиметрового столба в центре некогда большой кольцевой дороги. В лужу сине-белого света фонарей вклинивалась изгородь из колючей проволоки, поднималась прямо по склону островка безопасности в середине развязки, спускалась с другой стороны и убегала в завывающую темноту, разрезая круг на две части. На ветру проволока жутковато пела. Руди мягко опустился на одно колено и ослабил охлаждающую маску, закрывавшую лицо, убедившись сперва, что дыхание не выдаст его инфракрасным датчикам. Маска была новая и тесная.

Он дважды щелкнул зубами и возник HUD[2] его шлема – бледно-голубая сетка и отдельные столбцы цифр перед глазами. Он повернул голову налево, затем направо, и цифры замелькали вверх и вниз, показывая данные об округе. Он снова щелкнул зубами, чтобы вызвать инфракрасное зрение, и на здании по другую сторону границы возникли яркие заплатки – там, где выпускали горячий газ дымоходы котлов или изоляция была не в лучшем состоянии. Одна крыша за островком безопасности практически сверкала. Руди беззвучно поцокал языком, глядя на такую неэффективность.

Но двигающихся источников тепла не было. Даже машин. Пенный шарик в ухе сканировал охранные частоты Нового Потсдама каждые тридцать секунд, и за всю ночь он не озвучил ничего интереснее аварии двух нетрезвых водителей где-то на другом краю политии.

Отсчет времени миссии в верхнем правом углу HUD показывал 01:03 – всего сорок минут назад он выдвинулся к цели. Часы по Гринвичу показывали 03:35, двадцать пять минут четвертого по местному времени. Как ему обещали, только что должно было открыться пятнадцатиминутное окно отключения охранных камер, охватывающих перекресток и подходы к нему, и ему пришлось принять информацию на веру, потому что проверить ее было невозможно. Руди снова изучил большой островок безопасности, а жара уже начала доставать.

Во многом скачок был проще простого. Всю подготовку на местности уже выполнили местные стрингеры. Руди оставалось только прийти, принять Посылку и обеспечить отход. Это он мог проделать и во сне.

Посылка опаздывала на несколько минут. Ничего необычного: однажды в Севилье Руди прождал два часа, вопреки всем правилам ремесла, прежде чем отступить в безопасное место. Посылка тогда не появилась. Он так и не узнал, что случилось. Он перестал этим интересоваться. Иногда они приходили для скачка, иногда нет. Не его проблема.