Осень Европы

– Мне же нужен только сраный стиральный порошок, – сказала она наконец.

– Карточка и машины запускает.

Она сузила глаза, и Сет вздохнул. В последний раз подобное с ним произошло в автобусе по пути в Нарвик, и на сиденье рядом втиснулся омерзительно жирный латвиец, попытавшийся продать ему картонную коробочку, в которой находился, по его уверениям, мумифицированный пенис Иосифа Сталина. Он не знал, почему ему так не везет. Может, у него какие-то особенные черты лица, которые говорят психам – вот он я, поболтайте со мной.

– Слушайте, – сказал он, вставая и подходя к диспенсеру карточек. – Давайте я вам сам куплю карточку, а?

– Ты, блин, нос не задирай, солнышко, – ответила женщина. – У меня белье в сумках старше тебя. Я и сама могу покупать сраные карточки.

Сет развел руками и отступил от диспенсера, не в силах отказаться от полупоклона в последний момент. Женщина обожгла его взглядом и сунула монету в 10 фунтов в слот.

Сет вернулся на свое место, наблюдая за пируэтами белья в машине, но понял, что уже не может отвести глаз от женщины, та же высыпала содержимое пластикового стаканчика в одну из пустых машин – через дверцу, а не специальный отсек, – а сверху закинула свое белье. Затем вернулась и села рядом с Сетом, шумно вздохнула с облегчением, достала впечатляюще истерзанную книжку в бумажной обложке из одного кармана армейских штанов и очки из другого и начала читать. Сет почувствовал, как екнуло сердце.

После того как они посидели в тишине бок о бок минут десять, Сет сказал:

– Я же только вернулся, вы чего?

Женщина подняла взгляд от книги.

– Прошу прощения, милашка?

– Я только вернулся домой, – сказал он. – Я разбит. Я не хочу пока на работу.

Она посмотрела на него и подняла бровь.

– Очки, – сказал он. – Такие старомодные.

– Может, я унаследовала стекляшки от бабушки, – ответила она. Сет наклонил голову.

Она вздохнула.

– Ладно. – Она сняла очки и слегка пристыженно посмотрела на них. – Всегда что-то выдает, да? Я думала, это охренительный камуфляж, – она улыбнулась ему. – Глаз-алмаз.

Он пожал плечами. «Я Курьер – узрите, как я узнаю людей по очкам».

– Что у вас для меня?

– А хрен знает, – ответила она, вернув себе бодрое настроение. – Я только доставляю. Мне разве кто что скажет. На, – она передала книгу. – Почитай-ка.

Он взял книгу. «Атлас расправил плечи», с оторванной задней обложкой и полуоторванной передней. Похоже, немало времени книга провела и в сауне; страницы разбухли, пока она не стала почти в два раза толще изначального размера, и без того немалого.

– Я о ней слышал.

– Полная хрень, – сказала стрингер, поднимаясь. – Женщина совсем рехнутая была, – она повернулась уходить.

– А как же твоя одежда? – спросил Сет. Она обернулась.

– Чего?

Он кивнул на одежду в стиральной машине.

– А, это не моя, – радостно сказала она. – Просто реквизит. Хер с ним. Пока.

* * *

Квартира находилась на последнем этаже бывшего складского здания, на краю непроходимого лабиринта улочек между Фаррингдон-роуд и Грейс-инн-роуд, к югу от Клеркенвелл-роуд. В 90-х вся местность подверглась спазму преображения, но к 2000-м уже никто не мог позволить себе аренду, так что переделанные кварталы продали один за другим жилищным ассоциациям. В квартиры, где некогда жили преуспевающие пары, въехали художники, студенты и музыканты. Прибыли беженцы и просители убежища из новых государств и политий Европы и Африки. Собрания жилищной ассоциации стали напоминать сессии Совета Безопасности ООН во время забастовки переводчиков.

Сет приехал сюда шесть лет назад и полюбил район с первого взгляда. К этому времени он уже поработал пару лет Курьером, и его жизнь состояла из странствий по континенту, перевозок Посылок с места на место, проживаний в отелях и «Трэвелоджах», похожих друг на друга как две капли воды. Насыщенные годы, но в какой-то момент он поймал себя на том, что сидит в номере гостиницы, оглядывается и не понимает, где находится. Падания? Ульстер? Где-то в Стране Басков?

Он решил, что это дурной знак, и на пару месяцев отошел от работы, чтобы найти себе базу, место, которое можно назвать своим. Вернулся в Лондон, навестил отца и мачеху в Хэмпстеде, провел какое-то время с сестрой и ее семьей в Корнуолле. Увидел рекламу в онлайн-издании «Лут» и два дня спустя уже знакомился с Льюисом.

Если бы у Льюиса было получше с деньгами, он бы ни за что не согласился пускать к себе соседей, но, несмотря на довольно солидную зарплату, он рисковал лишиться жилья, если бы не нашел человека, который поможет с рентой. Позже Сет чувствовал профессиональную гордость, что Льюис решил, что из всех претендентов на квартиру он наименее подозрителен.