Осень матриарха(СИ)

Можно было искать подтверждений у кого угодно - у Валиуллы, Дзерен, первого встречного или встречной, - но отчего-то не хотелось. Вопрос из категории "Отчего ослиный хвост растёт книзу". И так ясно - их, как было принято в старину, отправляют учиться серьёзным вещам. Премудрости начальной и даже средней ступени - если судить по привычным меркам - здесь проникают в их головы как бы сами собой. Раиме достаточно было глянуть в тафсир, чтобы кое-как разобраться в чужой грамоте и начать продвигаться далее. Она, разумеется, необыкновенное дитя, да только никто из взрослых не удивился факту. Или здесь все поголовно стоики с железной выдержкой и ледяной кровью в жилах.

Чем взрослее делалась Раима, тем чаще и дольше её главная родительница пропадала в степи. Одной никто бы ей не позволил - любая женщина, тем более наделённый душой талисман, была хранимым сокровищем рода-племени. А те, кто вызывался охранять, по умолчанию вызывались и на роль её живого махра. Число их, постоянно сменяющихся, давно превысило двадцатник: так Иаков отбирал пёстрых овец в приданое Ракели, хитроумно создавая редкий и желанный приплод.

Иудейский хитроумец не торопился. Таригат тоже медлила: двигайся по течению потока, в своё время он принесёт тебя куда нужно. Собирай крупицы: до известного времени так ты можешь узнать куда больше, а когда наступит этот час, спросить веско и исчерпывающе. Размышляй над аналогиями: это сеть, которую ты набрасываешь на добро и зло, на всё знание, что есть в мире.

Во времена рыцарства война считалась неизбежным и необходимым условием бытия. Благородного мальчика отдавали в пажи соседнему сеньору. В древней Ирландии ученики знаменитых учителей составляли братства на всю жизнь. Ну и, аналогично, сестринства - девочек шлифовали тоже и почти так же, в смысле владеть пером, клинком и арфой. Обучение любой профессии начиналось с того, что ученики поселялись у мастера в доме и дышали воздухом ремесла. Примерно так следует изучать чужой язык - отбрасывая свой, сжигая мосты и погружаясь с головой в иную жизнь. Спасаясь от немотства.

От слепоты и полного бесчувствия - тоже. Люди, как правило, немы, слепы и тотально бесчувственны к тому, что их окружает, но им не с кем себя сравнить. Они едят, испражняются, совокупляются и размножаются, желая забыть о том, что прах в прах и возвратится. Добывают удобные вещи, чтобы завить вокруг себя наподобие кокона и заколотить наподобие гроба. Проповедуют мир во всём мире и неприкосновенность бренного бытия, чтобы чувствовать себя комфортно. Называют это жизнью - но разве это так? Они в упор не слышат Вождя из Цитадели Сент-Экса с его мудростью: жить стоит лишь ради того, за что ты с готовностью умрёшь. Но умирать ради сохранности панциря или скафандра - много ли в этом логики? Вот и держатся за бренное, полагая вечным. Поистине, "...толпа называет свободой свободу гнить и справедливостью - своё гниение... Что такое алмаз, если нет твёрдой породы, которую нужно преодолеть, чтобы до него добраться? Что такое клинок, если нет врагов? Что такое возвращение, если нет отсутствия? Что такое верность, если нет соблазна? Торжество добра - это торжество покорных волов вокруг кормушки".

Семья в привычном мире - первоэлемент, из которого строится социум, самая последняя из защитных оболочек. Чем мы цивилизованней, тем теснее давят нас оболочки, а мы так свыклись, что не замечаем. В Эро плод молочной спелости нарочно вырывают из пелён, словно кукурузный початок, прививают к иному стволу, взращивают в отдалении и возвращают членом совершенно иного сообщества. Здесь не предвидится ничего застывшего, ничего прочного.

Элитарные колледжи и университеты Британии. Кузница будущих правителей.

Мудрецы говорят: cын не так похож на отца, как на своё время.

Дыхание свободы не бывает тёплым. Та-Циан в своё время много поездила по зарубежью - ни к чему было упоминать об этом при её пелеситах, им неинтересно. Командировки, посольства, стажировки, всякое прочее - недели или месяца хватало, чтобы вчерне во всём разобраться. Уловить самую суть. И всякий раз ей было удивительно - хотя ведь наяву не знала ничего иного, а историю руками не пощупаешь. Какого рожна все эти носятся со своим приплодом, будто ему век расти в парниковом чернозёме, да ещё привязанным бечёвкой к крепкой родительской опоре? Не дают коснуться ногами земли: лет до четырёх возят на сколько-нисколько дальние расстояния в коляске, будто и нет у дитяти своих ног.