Осень матриарха(СИ)

- Вот что пришло мне в голову, - продолжила она вслух. - Динанское Братство знало - иначе и быть не могло. Но чтобы как следует вникнуть во все тонкости, нужен был свежий глаз. Моё зрение было промыто без малого десятью годами степной жизни. К тому же Зеркальщики, скорее всего, видели восход, раннюю стадию, а мне довелось попасть в начало расцвета. Так я считала. И ещё я думала тогда: "Ради истинного знания стоит бросить на кон саму жизнь, даже если не успеешь купить на свой выигрыш нечто реальное. Это и будет чистым, бескорыстным обучением".

- Таким, что безусловно становится тобой самим? - снова вмешался Дези. - Дарит понимание, но и убивает прежнего тебя?

- Догадлив, - чуть сморщилась Та-Циан. - Хотя чего уж там - я ведь здесь вполне себе тёплая и дышащая.

Усадьба, куда мы ехали, пряталась в глубине заросшего клёнами двора, но тень, казалось, резче выделяет все оттенки: рыжевато-красный, готический кирпич стен, голубоватые отблески на стекле стрельчатых окон, густо-синее, как и везде, небо, от которого при полном, можно даже сказать - мёртвом штиле веяло грозой. И всё это в окружении пышной зелени.

Тотчас подбежали молодые люди и подростки обоего пола, помогли спешиться - скорее чтобы оказать честь, - приняли лошадей и тюки, которые тотчас начали снимать, чтобы унести в наши комнаты и кладовую. Работали они как механизм с туго взведенной пружиной.

- Ученики, - пояснил Идрис. - Живут у мастера: за месяц до смерти отца таких было двое, раньше - и того больше.

"Хороший средневековый обычай, - констатировала я про себя. - И учатся чему-то там насущному, и приносят пользу, какую могут, и находятся под присмотром".

Он в самом деле был в наличии, этот присмотр. Под дверным навесом, пышностью напоминающим свадебную хупу, за нашим въездом наблюдала женщина, что называется, в возрасте. Пегие волосы, кое-как стянутые повязкой, седые брови, крючковатый нос, пронзительно-бледные глаза, опалённая зноем кожа, воинская стать. Росту в ней было едва мне по плечо, так что величию, которым она обладала, было тесно внутри.

Я тотчас поняла суть. Сокровищем, которое Идрис хранил в доме как зеницу отсутствующего (по сути) ока, оказались его родители. По опыту знаю, что предки на всём материке по умолчанию мыслятся отсутствующими. Не обязательно мёртвыми, но в том смысле, что занимаются своим делом в известном отдалении. Разумеется, в случае, если не доказано обратного: мусолить одно и то же место и одно и то же ремесло никому не интересно, это способствует постоянным миграциям.

Из родителей Барса пребывала в наличии та жена, которая, образно говоря, была Лией. Так объяснил он сам. И уж это, похоже, было нечто такое, что покойница Диамис в раю ахала и вздыхала от белой зависти! Нечто поистине устрашающее: то, чем я бы стала лет через сорок. Так я полагала.

Путь через парадный вход в отведенные нам комнаты проходил мимо хозяйки, и каждый, поднимаясь по ступеням, должен был отдать ей поклон, прижав к груди раскрытую ладонь и называя новую нашу владычицу по имени - Альфия. Каждый получал от неё в дар отрывистую реплику, пущенную словно бы в сторону, - прямое попадание в лицо сильно бы нас стеснило.

"Вот женщина длинной воли, - отозвалась Альфия-кукен на меня. - Умеет делать для Степи правильных дочерей. Сын, ты поднёс мне славный подарочек - один череп, что у неё на плечах, многого стоит. Классика жанра".

Почти что покойница Диамис: только не надо нам далеко идущих намёков. И да, разумеется. Это её сынокк так назвал - кукен, любимой супругой отца. Идрис ведь впереди меня шёл, а я услыхала.

Ну а поскольку мы вроде как поженились, хотя тихомолком и без оглашения договора, отвёл он меня пока в свои личные покои. Трёх господствующих тонов: красные бухарские ковры на полу и стенах, гладкое тёмно-коричневое дерево, розовато-белая резная кость. Такое впечатление, что мебель проросла из ковра - или в неё обратились, покрупнев, его узоры. Резной слоновый клык - языческие статуэтки на низком столе, рядом с пиалами, чайником (фарфор, но тоже костяной) и письменными принадлежностями, светильники над низким просторным ложем. Вид у всего такой, будто ничто ничего не стоит или бесценно: дорогое наравне с дешёвым, но всё в равной степени изысканно, так что про материал вообще забываешь. Вид у всего такой... В общем, будто хозяин владеет своими глазами получше зрячего.

На самом деле Идрису было нужно всего-навсего побольше места для манёвров и поменьше хрупкой мелочи не на своих местах. Слепым на самом деле нужна не помощь, а лишь чтобы не лезли под руку всякие доброхоты: тогда они справляются.