Осень матриарха(СИ)

- Студенты с вашей подачи собирали подписи под петицией - чтобы хоть что-нибудь предпринять. Но подлинного азарта не проявили. И тогда вы раздули шумиху. Так, не очень большой, но достаточный костерок. Сделали всё, чтобы на вас вышли реально могущие помочь. Верно?

Рейн напрягся, вскинул голову.

- Я не стану допытываться, какие отношения возникли между вами и Тангатой Камуи, - тем более копаться в чувствах. Только предположу одно: если мы займёмся вызволением мальчишки и преуспеем, вы никогда больше его не увидите. Поставим печать и отдадим другому. Вам будет тяжелей: в дурке всё-таки бывают приёмные дни и всякие послабления. Вы согласны?

- Зачем такое условие?

- Даром мы на вас работать не обязаны. Не отвечать на ваш вопрос имеем право. Но умному я дам наводку на смысл. Юношу понадобится выводить из зоны влияния господина Марэма Гольдена, а она не имеет чётко очерченных границ.

Та-Циан скупо улыбнулась своим мыслям:

"Своего рода тест. Если бы ответил нам отказом - проявил себя близоруким собственником. Дело не в страсти, которую считают идущей против естества. И не совсем в любви - хотя она уж точно не говорит языком эгоизма. Но Лис согласился".

Да. Подумал совсем немного, ответил:

- Пусть будет так. Если человека нет, его нет нигде. Если он есть где-то - он есть в мире. Время - не вечность, оно проходит.

- Марэм-ини тоже, - проговорила я себе под нос. - Весь вопрос, что пройдёт быстрее, время или пространство.

- Какое пространство - между желанием и исполнением? Или загонщиком и дичью? - спросил Рейналт.

- Довольно, - ответила Та-Циан. - Мы поняли друг друга, и ни к чему сотрясать воздух далее.

"Я схитрила тогда, - сказала она чётко. - Моё настоящее условие означало примерно следующее: "Братство Зеркала не может стопроцентно поручиться, что юноша не успеет наложить на себя рук. Так что не извольте на нас пенять". Вот такие три "не". Всё остальное Рейн понял с полунамёка: именно что с него требуется свалить обоих злых дядек, которые навязли в зубах не одной Оддисены, и их с пареньком будущие амуры связаны с поручением напрямую. Но не обещаны на все сто процентов. Потому как тёмное дело - эти амуры: с чего бы Тангате вообще нарываться на гибель?"

Заглазно такие вещи не решишь, продолжила Та-Циан. Процедура изъятия разработана Братством до тонкостей. Прежде всего, объект надо похитить из узилища, но вначале с подменой: есть стратены-актёры, которые на несколько дней могут притвориться кем угодно. А там исчезают плавно и без следа, пуская погоню по ложному следу. Иногда вообще умирают - и делают ручкой прямо на рельсах, ведущих в крематорскую печь. Обслуга ахает, скрепы лопаются, гроб как ни в чём не бывало едет к месту назначения.

Чудо метаморфизма? Не меньшее, чем зримое воплощение бальзаковского парадокса. Помните - китайский мандарин, которого убивают за пять тысяч миль, шевельнув кончиком пальца. Компьютерная сеть в умелых руках способна и на большее: а как уж наш Рейналт исполнит свой номер, понуждаемый стрекалом, нас пока не касалось. Таланты нашего суперкомпьютерщика были куда значительней, чем видимость. В конце концов, то была его давняя мечта: стать осой-наездником в теле правительства.

А его заветный залог тем временем устроили в эркской деревушке, которая погрязла в снегах, льдах и зеркалах.

"Почти поэзия, однако".

Татьяна рассказывала. Незадолго до краха рутенской перестройки её вызвали в Киргизию, в один из кишлаков на Памире: заезжать жеребца. Там держали ахалтекинцев не под седло, а для красоты, и не выпасали, а сажали на цепь, как собаку, чтобы гулял коняка посреди двора и грыз воров смертным боем.

Так что кони были совсем дикие. Люди - тоже в этом роде.

Горный кишлак на всё долгозимье терял связь с низлежащим миром. О том, что народная власть была да сплыла, здесь подозревали, но смутно: жеребец по кличке Шайтан был отчётливо байский. Властелин селения, однако, был дядя свойский, роскошью не блистал - радио только одно, ламповое, книги - в свитках, в каждой каморке по одному-единственному эрсаринскому ковру и по женщине на нём. Молодки были простодушны, как дети: когда Татьяна мылась, подглядывали, всё ли у русской красавицы, "аймактык айым" как у людей или иначе.

К какому выводу они пришли, неизвестно. Однако их мужчины, большие любители набирать гарем, шибко к Татьяне приставали. Один подловил прямо на извилистой горной дороге, хватал руку с поводом, хотел даже взять Шайтана под уздцы. Только всадница резко двинула конём к обрыву - тот и сорвался с тропы неведомо куда.

Скрывать Татьяна ничего не стала и сама удивилась, что в кишлаке приняли всё как должное. Так крепко знали: дурной человек долго не живёт.