Осень матриарха(СИ)

- Дед Стуре учил и, скажем, крёстная. Дед больше по книгам был знаток, а крёстная держала дома небольшой музей всяких редкостей - украшения, инкунабулы, манускрипты и отдельные переплёты в виде коробки с инкрустациями. Немного и меня поднатаскали.

Имени Диамис женщина не назвала: хитрить так хитрить. Не умножай реальностей свыше потребного чужому разуму.

- Вот как, - Керм надвинул шапчонку на брови, затем вернул на прежнее место. - То есть никому в твои дела не суйся - как есть необразованные мы. И что же ты полагаешь делать со всей этой тиснёной бумагой - должно быть, в коробейники податься?

- Солидное занятие, - с некоей прохладцей в тоне подтвердила Та-Циан. В этот момент её осенило до дрожи во всех членах - так бывало в момент пришествия к ней особенной силы. Именно! Купеческий караван, который шествует в центр горного Лэна, чтобы вручить заказанный товар особой ценности. Для того и вооружены. А кто из смертных не от мира сего может сделать - и делает - подобный заказ в дни, когда иного мира нет на земле? Кто неустанно печётся, чтобы сохранить культуру Динана - Великого Динана - в целости?

Всем известно кто. Люди Зеркала.

- Мы пройдём, - с уверенностью и неким юмором подытожила она. - Что без крови и драки - не обещаю. Но пройдём, выстроимся по ободку чаши и поглядим на град в низине. Что ещё требуется, чтобы оправдать солдатское жалованье?

С Нойи было куда легче.

- Ты отчего и слышать не хочешь о зеркальщиках? - спросила однажды полушутя.

- Нечем мне хвастаться, - ответил уныло. - Звали в молодости, так побоялся. У Братьев испытания такие суровые - врагу не пожелаешь. А друзей да подруг и без того хватает. Лучше уж с ними быть плечо к плечу. Ты всяким культурным делам обучена, половину земных языков знаешь. Вот и бери эти... бразды управления.

- Обучена... - повторила Та-Циан со вздохом. - Подумаешь, поэт-переводчик с никакого. Лучше не притворяйся простачком, аньда. Оба не притворяйтесь.

Неужели лишь в то мгновение пришло ей в голову, что сама она перенимает все умения, как умственные и духовные, так и физические, без затверживания и повторений, с первого раза и навсегда? Причём нисколько не обделяя, напротив - обогащая дающих знание? Идеальная ученица...

Вот так и перетасовали впервые колоду, подумала Та-Циан. В новой ипостаси эскадрон стал подчиняться ей: образованность выпирала из неё сильнее, чем военная косточка из Нойи, а Керм довольствовался ролью полевого вождя при наличии двух университетских.

Что до тонких и не очень намёков на известного рода миссию, которые им надлежало отпускать, побратимы до тех пор сомневались, честно ли прикрыться авторитетом Оддисены, пока Та-Циан не сказала:

- Мы не будем лгать, только позволим другим вволю заблуждаться. Если схватят за руку - простые воины как бы вообще не знают, куда их ведут. Керм сам из Братьев, превышение полномочий наказуемо, но не до смерти же - могут, напротив, наградить. Тебе, Ной, и вообще не стоит бояться: убьют легко и незатейливо.

- А ты, посестра? - спросил он.

- Я отвечу за всех, - ответила она будто чужим голосом, более гулким и звучным. - Не привыкать. Главное - победа, а после неё и за самозванство сладко ответить.

Что такое? Уже рассвело, и её тогдашние слова прозвучали наяву?

Та-Циан подняла голову от стола - напротив сидели её парни, восхищённо улыбаясь и едва не аплодируя в тонкие ладошки.

VIII. ПЕРВЫЙ ШАГ ВО ВЛАСТЬ

На сей раз не она - её саму разбудили. Уже засветло, то бишь поздним утром.

Мальчики раздобыли пылесос (старорежимный, он гудел и вонял раскалённой пылью, оттого Та-Циан его ненавидела, предпочитая влажную уборку или вообще никакой) и решили поразвлечься. Начали, судя по звуку, со своей собственной берлоги, чуть позже перешли в коридор, захламленный шмотьём и книгами из рутенского развала, а теперь робко царапались в её личную дверь. Зверюгу они явно поставили на ждущий режим.

- Да, в чём дело? - крикнула она, не поднимая головы с высоких подушек.

В дверной щели появились две ангельских головки: внизу рыжая, сверху белобрысая, обе словно в муке или пудре. С весьма энергичным выражением.

- Госпожа, мы закончили прибираться, только у вас осталось, - сказал Рене.

- И что? Сама не справлюсь? Давайте валите отсюда, я сплю голая.

Поднялась, прошлась по зале, почёсывая за лопатками и в потылице. Перегнулась вперёд-назад, касаясь всеми ладонями пола: мостки из гибкой ивы. Глянула за штору, продекламировала устало:

- Осень поздняя. Город укутан туманом седым и трепещет под ветра суровым напевом: "Боже правый, веди их путём прямым, не путём всех заблудших и тех, кто под гневом".