Осень матриарха(СИ)

Да, с какой стати у побратима родились такие сравнения: клюв и крылья? Эскадрон гусар крылатых, ну конечно; мы пели похожие стихи в переводе на местное наречие, а сочинил их один поляк. Но тут ещё что: сидела я в седле даже не по-горски, а на степняцкий манер: "хмурым ястребком". Стремена подтянуты к лошажьим маклакам, подбородок прижат к груди, повод за кушаком, рядом с тесаком заткнут. Ножи мы носили, чтобы при случае поиметь запасной шанс. Что, говорите, язык у меня чуть испортился? Это из-за общего колорита и, не исключено, по причине отсутствия в полевых условиях холодильника.

Ребята прыснули.

- Вот, а у меня к тому же такой был опыт красноречия, благодаря главной рыночной площади в Дивэйне, - калёным железом не вытравишь. Пока шли - а шли мы по воинским меркам не торопясь, - было время пораздумать. Ведь не может такое статься, чтоб не было центра координации и управления, а не так, как нам сказали: к известному, довольно отдалённому числу прибыть и стать на позицию. Не всем, как можно понять сразу: кто-то агент глубокого залегания, кто-то обычный тихий диверсант в составе небольшой группы, а кто-то наподобие veni-vidi-vici - кубик Рубика брошен нужной гранью, Рубикон перейдён.

Тогда это очень похоже на то, как только и управляются в горах: растопыришь пятерню, дотянешься всей рукой - сожмёшь в кулак. Мощёных дорог под тяжёлую артиллерию почти не завелось, что завелось - похоже на Военно-Грузинскую девятнадцатого века. Радиосвязь блокируется горами, что и говорить о телефонной.

- Авиация на что? - спросил Рене. - У вас ведь была.

- Отвлечься на присказку? - вернула вопрос Та-Циан. - Один наёмный ухлёбок из Эдинера, летя бомбить язву, которая всем надоела, причём язву формально не свою, лэнскую, какая-то там была международная база инглезов-террористов, - краешком задевал Пустынное Царство Эро. Географически и картографически оно тоже вроде как Динан, хотя обычно всё скопом именуют Динаном Великим, а политически - совсем другая епархия и Динану как таковому себя то и дело противопоставляет. С тамошним просветлённым каганатом наши полковники пребывали в отношениях кисло-сладкого мира: типа тебе наша шуба не по рёбрам, а нам стрёмно под тебя подкраиваться. Вот эроские пограничники терпели-терпели непотребство, чинимое с благородной целью, да и пальнули вверх самым мощным зарядом, что имелся в наличии. Типа всё вдребезги.

- А Лэн как?

- Нежданная помощь, буде и уместна, слишком сходна с насилием. О помощи полагается сначала попросить. И попросил он, в конечном счёте, не Эдинер, а как раз Эро: дешевле показалось. Горцы себя тоже мыслят особой землёй наравне с пустынниками, хоть правительство у них чаще всего бывало одно с динанской Влажной Равниной. Автономия, которую забыли провозгласить.

- Ирландцы, - звонко шепнул Дезире.

- Да для коренного динанца все инглезы на одно лицо, - пошутила Та-Циан, - что рыжие, что чёрные, что в крапинку. В общем, летать над Лэнскими горами приходилось с оглядкой. Дедовские способы передвижения куда как надёжнее...

Ещё было дело - как раз о них. У нас под седлом были эдинские лошади: сухой стати, быстроногие, выносливые, приученные к горам, но овёс для них приходилось возить следом. В обозе, да и отчасти в заводных, шли коники местной породы, неказистые, не шибко резвые, но способные добывать то, что под снегом.

А наших коней убивало чаще, чем всадников. Если знаете: передняя нога прострелена или сломана - и в мирное время, считай, не выжить. Выхаживают постепенно, да: можно такого инвалида в селе оставить и надеяться, что не сразу колбасы из него накрутят. Но из войска, считай, выбыл.

Керм говорит:

- Посестра, у тебя на лошадей рука лёгкая. (Что родной отец меня к ним приваживал, он слышал, а что ко мне все до единого льнули, видел своими глазами.) Поди поработай ремонтёром и барышником, а то у нас на одну саблю полтора конских хвоста приходится. И ещё твои книги за войском возить.

Говорю в ответ:

- Сказано-сделано. Только не на конской же ярмарке нам стоять? Ближняя - через два месяца и тридцать фарсахов по горам. Проще до Лэн-Дархана пешком дойти.

- Сообразишь, - говорит аньда. - Вот тебе десять всадников, тот и этот, такой и сякой, мазаный и немазаный, и чтобы мне был к завтрашнему дню табун дикарей на двадцать голов как минимум.

Попросту говоря, на конокрадство меня послал. Я не так уж и против - хороший местный обычай, однако. С нами иной раз поступали немногим лучше.

Но нарочно отвечаю:

- В таких делах я им не командир. И слышать не захотят.

- Я прикажу, чтобы слушались, - отвечает.