Осень на краю

– Ну так это еще не все, – усмехнулась Клара. – В том смысле, что даже самая нерушимая верность дает иногда трещину. Я слышала весь ваш разговор, так что не трудитесь пересказывать. Я хочу предложить вам сделку.

– Сделку? – глухо повторила Саша.

– Да, да, да! – чуть ли не выкрикнула Клара и, сильно махнув ворохом своих опереточных юбок, подошла почти вплотную к Саше. – Послушайте, моя дорогая, как вы думаете, сколько мне лет?

Та испуганно моргнула:

– Не знаю.

– Ну попробуйте угадать!

Зимой четырнадцатого года Сашенька Русанова мстительно фыркнула бы: «Сорок! Пятьдесят! Шестьдесят!» Но с тех пор минуло два с половиной года, а жизнь, хочешь или не хочешь, многому учит, поэтому Саша пробормотала:

– Нет, не знаю. А что?

– Да то, что я была у доктора, который совершенно определенно сказал мне: пора рожать, через год уже может быть поздно. Мне двадцать восемь, если вам интересно, – добавила Клара как бы в скобках, – но я очень болела по-женски, и болезнь эта может вызвать необратимые последствия, если я в самом близком времени не рожу. Однако я не могу родить от кого угодно. Я хочу выйти замуж и родить от мужа, а им, сами понимаете, опять же должен быть не кто угодно, а давно мною любимый человек.

– Мой отец, – голосом, в котором не было ни нотки от голоса прежней барышни Русановой, не спросила, а констатировала Саша, и Клара кивнула:

– Ваш отец, совершенно верно.

– И вы хотите, чтобы я…

– Я хочу, чтобы вы помогли мне стать его женой. Вы должны убедить его, что довольно шататься беспутным холостяком. Вы должны убедить вашу тетку взглянуть на наш брак другими глазами. Я знаю, она влюблена в Константина сто лет…

– Ей только пятьдесят, – устало поправила Саша.

– Только! – с искренним ужасом возвела глаза к небу Клара. – Да ладно, какая разница! Главное, что она лелеет мечту, будто Константин однажды прозреет и женится на ней. Убедите эту старую дуру в том, что таких чудес не бывает. Не бывает! Убедите также вашего брата, что я буду лучшей в мире мачехой, которая никогда и ни во что не вмешивается и охотно предоставляет взрослым детям супруга жить своей собственной жизнью и самим строить свою судьбу.

– А взамен? – пробормотала Саша, отворачиваясь. – Что будет мне, если я сделаю то, что вы хотите?

Клара неприметно вздохнула с облегчением. Ага, все же не она свела разговор к откровенному и беззастенчивому торгу. Не она, распутная актрисулька, а вот эта прелестная и нежная замужняя жена из благородного семейства.

И если есть на свете средство,

Чтоб честному – вдруг обернуться подлым,

И добряку – чтоб сделаться злодеем,

Пойти на клятвопреступление тому,

Кто клятву верности давал совсем недавно,

А милосерднейшему сделаться убийцей,

То это средство – та же самая любовь,

Любовь, что мир должна преображать,

Добрее делать, краше и милее! —

вспомнила она Шекспира и только горько усмехнулась тому, что все в мире, оказывается, уже давным-давно было сказано. Давным-давно… В каком там бишь веке? Клара попыталась вспомнить, когда, в какие времена жил Шекспир, но поскольку невозможно вспомнить того, чего не знаешь, даты жизни великого англичанина так и остались неуточненными.

– Что взамен? – переспросила она, возвращаясь в день нынешний. – Взамен вы получите возможность провести ночь с Игорем Вознесенским.

Какое-то мгновение длилось молчание.

– Ночь? – переспросила Саша чуть погодя.

– Ночь, – пожала плечами Клара. – Или, не знаю, час, жизнь, минуту… Все будет зависеть только от вас: на сколько вы сумеете его удержать, на столько он и будет вашим. Ну, что молчите? Боитесь, что ли? Ну, знаете… Qui ne risque rien ne pas gagne rien! Кто не рискует, тот не выигрывает!

– А как вы это сделаете?

– Вы лучше подумайте о том, как вы сделаете свою часть нашего уговора. Уж поверьте моему опыту: даже самого верного из мужчин заманить в чужую постель легче, чем затащить под венец закоренелого холостяка. Есть разные возбуждающие средства… Про шпанские мушки вы слышали? Я знаю такие средства, я пользовалась ими. Нужна только соответствующая обстановка – и вино. Вы получите Вознесенского, клянусь.

– А когда? – спросила Саша, и Клара порадовалась деловитым ноткам ее голоса.

– Как только представится удобный случай. Я не могу ни с того ни с сего устроить дружескую пирушку и пригласить туда вас и Игоря. Не могу потому, что это будет явно шито белыми нитками, а он ведь хороший актер и как профессионал не выносит плохо срежиссированных спектаклей. Все должно быть поставлено , но поставлено с максимальной достоверностью и естественностью. Только давайте договоримся на берегу, как выражаются моряки: между нами не должно быть никаких баш на баш: мол, вы переспите с Игорем… – уж позвольте называть вещи своими именами! – и только затем начнете выполнять свою часть договора. А вдруг он убежит от вас с криком ужаса?

– Это еще почему? – смертельно обиделась Сашенька.