Осень отчаяния

– Когда я был маленьким и бестолковым и носился, как ненормальный, мама ловила меня и обнимала. Вот так крепко, держала и считала до тридцати. Она говорила, что тридцатисекундные обнимашки перезагружают нервную систему. Я тогда этого не понимал, выдирался, визжал, даже кусался, а сейчас всё бы отдал, даже за десять секунд обнимашек с ней, – у Паши вдруг ком застыл в горле.

– Если бы был хоть один человек, который меня обнимал, я даже не подумала бы резаться.

– Теперь у тебя есть этот человек – я тебя буду обнимать. Считай до тридцати…

Но Кира так ни разу и не воспользовалась Пашиным обещанием до сегодняшней ночи.

Глава 24. Таро

Кира находилась в их городке. Сначала Паша подумал, что можно позвонить Тиму, он быстрее доберется до Киры, но сообщение его встревожило, поэтому Паша решил поехать сам. Вызвал такси и почти всю дорогу переписывался с Кирой. Когда доехал, то нашёл её довольно быстро. Посреди детской площадки на качелях сидела и едва двигалась Кира, нахохлившаяся и даже издали казавшаяся потерянной. Словно в позднюю осень одинокий лист треплется на ветке и никак не может оторваться.

Паша давно не видел Киру – последний раз общались на выпускном, а после даже не переписывались. Поэтому удивился переменам: вместо чёрной длинной косы на голове Киры растрепалось небрежным гнездом каре, бровь была пробита штангой, в носу блестел септум, а на нижней губе пирсинг. Взгляд стал ещё более пустой и отрешённый, она прищурилась, всматриваясь в идущего, но, разглядев Пашу, даже чуть улыбнулась, остановила качели и пошла навстречу.

Паша крепко обнял её, усмехнулся:

– Считай до тридцати.

Кира явно замёрзла, шмыгнула носом, и Паша тёр её плечи, спину, она лишь безвольно прижалась, ничего не говоря. Затем Паша чуть отстранился, заглянул в лицо.

– Прости, что вырвала среди ночи, – Кира снова шмыгнула покрасневшим носом, поёжилась, её передёрнуло. – Спасибо, что приехал.

– Отпустило? – улыбнулся Паша.

Она неуверенно кивнула и снова нахохлилась.

– Прогулки явно отменяются, пошли куда-нибудь в тепло.

– Ко мне нельзя, меня бабка из дома выгнала, – Кира будто ещё сильнее вжалась в воротник.

Кира слишком замерзла, чтобы везти её в Москву, до дома было ближе, поэтому Паша позвал её к себе.

– Отличное начало для интересной истории. Гоу ко мне. Надеюсь, батя не дома.

Но отец оказался дома и крайне удивился, когда Паша с Кирой ввалились в квартиру. Вышел сонный, помятый, в одних трусах.

– Па, эт я! А это Кира. Всё нормально, иди спи.

Отец прочистил горло, открыл было рот что-то сказать, но в итоге просто кивнул и ушёл в комнату. Паша потащил Киру в ванную, она долго держала руки под струёй тёплой воды и вся дрожала. Но под горячий чай начала согреваться и делиться своими бедами. Кира поступила всё-таки под большим давлением семьи на юридический факультет, где преподавала бабушка. Но ненавидела и учёбу, и бабушку, стала провоцировать её: ярко красилась, сделала пирсинг, носила вызывающую одежду, открывая татуировки. Они скандалили, ведь бабушку позорили, а Кира не хотела учиться на этой специальности и тихо надеялась, что её отчислят. А ещё летом познакомилась с сомнительным парнем и влюбилась без памяти, но тот увлекался тусовками, алкоголем с наркотиками, и, как оказалось, ещё раскладывал закладки – на этом его и повязали. Киру тоже стали подозревать, вызывали в полицию, а бабка начала её шантажировать, чтобы Кира стала примерной девочкой и доучилась в университете, в противном случае они отрекаются от неё и больше не хотят знать.

– Мать вообще сказала, что хорошо бы меня посадили, я это заслужила. Она из-за татуировок называет меня «зечкой». Я их и послала сегодня – лучше сдохнуть, чем продолжать это всё терпеть. – Кира потёрла скулу, и Паша заметил там тёмный синяк. – Сейчас решилась уже, а потом вдруг вспомнила про тебя. Прости, что выдернула среди ночи. Я вообще не верила, что ты приедешь.

– Как скучно я живу! – хмыкнул Паша в конце её рассказа. – Я же обещал, что примчу.

На самом деле он жалел Киру, но чем помочь, не знал – её проблемы одними обнимашками не решались. Кира была потеряна и мрачна ещё сильнее, чем в школе, будто перед ним сидела её пустая оболочка.

– Всё, что я могу тебе предложить: горячий чай, ночёвку и тридцатисекундные обнимашки, – возможно, шутки были неуместны, но Паша не умел по-другому приободрять. – Раз тебя не посадили, жить можно и даже нужно!

– Может, за мной следить будут, я не знаю. Мне страшно. Меня сначала задержали, допрашивали очень долго, а потом отпустили под подписку о невыезде.

– Всё нормально будет! Если хочешь, поживи пока у меня, не тут, в Москве. Ты согрелась хоть?

Кира кивнула, а Паша повёл её в свою комнату.

– Прости за небольшой бардак, я тут бываю только на выходных, сильно не успеваю захламлять. Тимоха у меня обычно дрыхнет на надувном матрасе, но тебе я уступаю свою кровать.

– Мне и матраса будет достаточно, не хочу тебя стеснять.

– Забей! Я могу вообще уйти спать с матрасом к отцу, если стесняешься. Располагайся.