Осень Овидия Назона

Парфенон был виден на большом расстоянии, и, приближаясь к нему, каждый чувствовал некую окрыленность. Ведь там была Афина, дивное творение Фидия, скульптура, сверкающая золотом и слоновой костью, — Афина, покровительница и победительница, стояла величаво со своим копьем на плече и щитом сбоку. В правой руке она держала статую Победы, также из золота и слоновой кости. Складки золотой одежды мягко падали к ее ногам. На голове — узкий золотой шлем. Лучи солнца, проникающие сквозь отверстие в крыше, освещали статую, и она казалась живой. Это впечатление усиливалось, когда человек попадал в храм, пройдя мимо другой бронзовой статуи Афины, которая стояла на площади между храмом Парфенона и храмом Эрехтейона. Две статуи богини — и такие разные. Одна — мудрая дева, с выразительными глазами из драгоценных камней. Другая — воительница, которую было видно на далеком расстоянии. От мыса Суния мореходы замечали сверкающий на солнце бронзовый шлем и копье Афины.

Торжественное шествие приближалось к площади Акрополя. И тогда Дорион, Фемистокл с дочерьми увидели его во всем величии. Во главе процессии шли главные жрецы, за ними — почтенные старики города из благородных семей. Следом за ними шли девушки в светлых нарядных пеплосах. Голубые, розовые, сиреневые и белые одежды, золотые украшения, замысловатые прически, все подчеркивало скромность, застенчивость и чистоту этих созданий, еще не знающих жизни с ее тревогами и заботами.

Депутации соседних городов шли с драгоценными приношениями. Метеки с дорогими сосудами и чеканною золотой и серебряной утварью. За ними следовали атлеты пешком и на колесницах, иные верхом на рослых красивых конях. Длинная вереница жрецов и жертвенных животных замыкала главную колонну. За ними шел народ в праздничной одежде.

— Смотри, смотри, Клеоника! — воскликнула Эпиктета, когда увидела триеру, на которой развевалось покрывало Паллады, вышитое ей юными девушками, воспитанными в Эрехтейоне. — Какая дивная работа, как это красиво!

В этот чудесный июльский день в святилище должны были доставить самый прекрасный пеплос — покрывало, на котором были вышиты деяния богини. Тут же были вышиты изображения граждан, оказавших важные услуги родине. Красивейшие и сильнейшие из афинян всех возрастов, с венками цветов на голове, должны были пройти мимо изображения божества. Вслед за почетными гражданами шли слуги. Они несли зонты, сиденья, драгоценные вазы, сосуды и амфоры. Депутации от многочисленных греческих колоний прибыли на торжества, чтобы принести в жертву быков и овец. Дорион разглядел здесь и чужеземных послов, пришедших посмотреть на богатство и великолепие Афин.

Процессия шла вдоль Акрополя с севера на восток. Тут корабль на колесах остановился, жрецы отвязали покрывало, чтобы отнести его в храм. По широкой мраморной лестнице, ведущей в Пропилеи, все поднимались к преддверию Акрополя. Пройдя Пропилеи, Дорион со своими спутниками увидели знакомые скульптуры Эрехтейона.

— Ты видишь крайнюю справа кариатиду? — спросил Дорион младшую сестру. — Ты видишь нашу красавицу Эпиктету?

— Вижу! Она лучше всех, не правда ли?

Толпа теснила их к дверям Парфенона, они заглянули в отворенные двери и увидели статую Афины.

Они обошли храмы и стали спускаться вниз по мраморной лестнице. Дорион держал за руку Эпиктету, чтобы не потерять ее в толпе. Фемистокл шел рядом с Клеоникой. Вдруг он увидел слезы на глазах Дориона. Приблизившись к сыну, он спросил о причине этой печали.

— В этих творениях Перикл увековечил душу греков, — сказал Дорион. — Когда я снова увидел это чудо, я почувствовал, как забилось мое сердце от восторга, гордости и печали. Я не смог сдержать этих слез, они сами катятся, словно в глазах у меня таится соленый источник. Это слезы радости и счастья. В Риме так много прекрасных храмов, там Форум, равного которому нет на свете, но величие Акрополя превосходит все, что знают люди. Прощайтесь с этим чудом, дорогие сестрицы, пусть эти Панафинеи живут в вашей памяти долгие годы. Ведь никому не известно, доведется ли вам снова побывать здесь. Берега Понта далеки, нелегко будет добраться до них, а уж вернуться — тем более.

С великим трудом им удалось выйти из толпы и пройти в узенькую улочку, ведущую к их дому.

— Какое счастье побывать на Акрополе, — сказал Фемистокл. — Каждый раз, когда я вижу творения, созданные по замыслу Перикла, я думаю о величии этого человека.

— Здесь мы видим мудрость и справедливость его замыслов, — отвечал Дорион. — Прошли столетия, а воздвигнутые по его воле храмы по-прежнему вызывают восторг. Кто знает, сколько еще столетий будет красоваться Парфенон под синим небом Афин?

— Значит, Перикл изваял дивную статую Афины? — робко спросила Эпиктета.

— Нет, ее изваял великий скульптор Фидий. На мраморной доске в храме есть надпись, где Фидий назван творцом этой статуи. Мастер этот был так талантлив, так одарен необыкновенным вкусом и пониманием красоты, что Перикл поставил его во главе всех мастеров. Ему мы обязаны всей красотой и величием храмов Акрополя.