Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах

В начале мая 1946 г. эвакуация советских войск была полностью завершена. Однако вскоре после их эвакуации иранское правительство де-факто торпедировало все договорённости с советской стороной и в конце ноября 1946 г. премьер-министр А. Кавама под предлогом выборной кампании ввёл во все провинции страны, включая два мятежных региона, правительственные войска. СССР вынужден был ограничиться только «дружеским предупреждением» в адрес Тегерана, но после ввода правительственных войск в Иранский Азербайджан национально-демократическое движение в этой провинции, как и в Иранском Курдистане, было жёстко подавлено. А летом 1947 г. новый состав Иранского меджлиса, напичканный проамериканской публикой, отказался от ратификации советско-иранского «нефтяного соглашения». Разгневанная Москва на сей раз сделала ставку на иранских курдов, возглавляемых Мустафой Барзани, но в конце 1947 г. их вооружённые отряды были разбиты и покинули Иран.

Как считают целый ряд историков (Н.И. Егорова, Дж. П. Гасанлы[337]), последствия иранского кризиса далеко вышли за региональные рамки. События вокруг Ирана повлияли на становление тех главных компонентов послевоенной системы международных отношений, которые составили основу всей политики холодной войны и особое партнёрство Великобритании и США в борьбе против СССР и его политики в стратегически важных регионах мира. Кроме того, они знаменовали отказ США от традиционного изоляционизма и переход к политике глобализма, выработку вашингтонскими ястребами стратегии сдерживания коммунизма, вовлечение стран третьего мира в противоборство великих держав и т. д.

Между тем именно в разгар иранского кризиса, 5 марта 1946 г. бывший британский премьер-министр Уинстон Черчилль, выступая в Вестминстерском колледже, произнёс свою знаменитую Фултонскую речь, в которой обвинил Москву в создании «железного занавеса», разделяющего мир на две части, и выступил с призывом укреплять «англосаксонское партнёрство» США и Британии для противодействия коммунистической угрозе. В мире Фултонская речь патриарха британской политики, которая на самом деле называлась «Мускулы мира», была воспринята как своеобразный манифест холодной войны, начало которой стало крахом всех послевоенных иллюзий в СССР. Речь У. Черчилля получила широкий международный резонанс и потому, что на неё отреагировал сам И.В. Сталин, который в своём интервью газете «Правда» в самых резких тонах осудил это выступление и заявил, что по сути дела она означает призыв к новой мировой войне. При этом надо подчеркнуть, что ряд современных авторов (Н.А. Нарочницкая[338]) утверждают, что основные тезисы Фултонской речи, носившей явно провокационный характер, У. Черчилль вынашивал ещё в 1943 г., о чём И.В. Сталин был подробно информирован до Крымской конференции союзников, которая прошла под Ялтой в феврале 1945 г. Поэтому иранский кризис стал вовсе не причиной Фултонской речи У. Черчилля, как это преподносят наши записные либералы и западные советологи (Н.В. Злобин[339]), а лишь поводом для неё.

Более того, из рассекреченных документов Государственного архива Великобритании, впервые опубликованных в нашей стране профессором О.А. Ржешевским в журнале «Новая и новейшая история»,[340] стало очевидно, что сразу после окончания войны, 22 мая 1945 г., на рассмотрение У. Черчилля был направлен детальный план экстренной операции «Немыслимое», подготовленный тремя офицерами Объединённого штаба планирования военного кабинета — Дж. Грэнтхемом, Дж. С. Томпсоном и У.Л. Доусоном. Этот план, который был подписан начальником Имперского Генерального штаба фельдмаршалом Аланом Бруком, начальником штаба ВМС адмиралом флота Эндрю Каннингемом и начальником штаба ВВС маршалом авиации Артуром Теддером, предусматривал тотальную войну против СССР с очень подробной оценкой его военного и промышленного потенциалов, характеристикой возможных союзников и главных театров военных действий, стратегических и тактических целей военной кампании и т. д.