Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах

Это важное решение, принятое почти всеми членами ЦК, базировалось на их уверенности в том, что Москва, Белград, София и Тирана окажут им серьёзную поддержку в борьбе с прогнившим режимом королевского регента архиепископа Дамаскина. Поэтому в марте 1946 г., возвращаясь из Праги с VIII съезда КПЧ, Н. Захариадис встретился в Белграде с Йосипом Броз Тито, а затем прибыл в Крым на встречу с самим И.В. Сталиным, которые высказались в поддержку позиции КПГ.

Следует сказать, что ряд современных авторов (С.Я. Лавринов, И.М. Попов[342]) утверждают, что советский лидер, по сути, обманул греческих коммунистов, которые не ведали о существовании так называемого «процентного соглашении» о разделе сфер влияния в Европе, подписанного И.В. Сталиным и У. Черчиллем ещё в октябре 1944 г. В результате греческие коммунисты де-факто оказались один на один с королевскими войсками генерала А. Отонеоса и неподчинёнными ему элитными частями генералов Т. Цакалотоса и Х. Цигантеса, опиравшимися на военную поддержку Великобритании и США. Однако это далеко не так. Как установили их коллеги (А.А. Улунян, А.А. Калинин, П. Ставракис[343]), действительно вплоть до марта 1947 г. прямая помощь Москвы греческим коммунистам оставалась минимальной и с октября 1946 г. все поставки военной техники и вооружений шли в основном из Югославии. Однако нет никаких сомнений, что эта акция была санкционирована именно Москвой. Вместе с тем И.В. Сталин, прекрасно сознавая ограниченность собственных военно-политических ресурсов, в реальной политике был склонен проявлять осмотрительность и осторожность. Его безусловным приоритетом в тот период являлась исключительно Восточная Европа, а не Балканы. Однако недавние исследования советской внешней политики, базирующиеся на рассекреченных архивных документах, воочию показывают, что «доктрина Трумэна» и «план Маршалла» стали для Кремля своего рода поворотным пунктом. До этого Москва старалась не провоцировать Вашингтон и последовательно отстаивала свои интересы только в «поясе собственной безопасности» по периметру советских границ. Более того, она была готова даже идти на попятную, если встречала жёсткий отпор, как, например, в Турции или Иране. Но теперь ситуация резко поменялась.

Помощь Москвы и Белграда позволила повстанцам резко активизировать свою борьбу против «монархофашистов», окопавшихся в новом правительстве короля Георга II, вернувшегося на престол в сентябре 1946 г. Уже в конце октября было объявлено о создании Демократической армии Греции, которую возглавии генерал Маркос Вафиадис, а в феврале 1947 г. III Пленум ЦК КПГ принял секретный план «Озера», который предусматривал освобождение от монархистов всей Македонии и Фракии со столицей в Салониках. Более того, в мае 1947 г. греческий генсек прибыл в Москву и во время личной встречи с А.А. Ждановым передал ему полный список военной техники, вооружений и иных средств, необходимых для победы коммунистов. Кроме того, Москва предприняла и ряд дипломатических шагов, которые продемонстрировали её крайне негативное отношение к официальным греческим властям. Так, в июле 1947 г. контр-адмирал Константин Константинович Родионов был освобождён от обязанностей советского посла и вплоть до июля 1953 г. советский дипкорпус в Афинах представлял поверенный в делах Николай Петрович Чернышёв.

Между тем летом 1947 г. обстановка на Балканах резко обострилась. Американцы, сменившие англичан в качестве доминирующей силы на Балканах и в Средиземноморье, торопились «навести порядок» в Греции, поскольку поражение греческих коммунистов должно было стать прямым сигналом для антисоветских выступлений во всех странах «народной демократии». Одновременно по подсказке Вашингтона очередное марионеточное правительство Димитриоса Максимоса провело целую операцию по стратегической дезинфромации, опубликовав в ряде центральных афинских газет подложное интервью И.В. Сталина, в котором открыто говорилось о поддержке Москвой «народно-демократических сил» в деле расчленения Греции.