Осень призраков

Обломить кость получилось лишь с третьего раза. После второго удара Макабр потерял сознание, поэтому не видел, как Рэндж мочалил его плоть. Кровь унялась сама – скучное слепое чудо. Остановить ее им было не под силу. Тогда еще рок был на их стороне.

Дым не врал.

Через милю высохшее дно озера шло вниз. Рэндж потерял счет времени: шарк-шарк, шарк-шарк. Пока Макабр не пришел в себя, его тело беспокоило Ньютона не больше, чем мешок с тряпьем.

Горизонт поднялся краями песчаной чаши, на ее дне остывал пепел. До пожарища оставалось около мили, но уже отсюда Рэндж с Макабром видели, что обугленный цирк недвижим. Мертв.

Карлики развернули все постройки.

Касса, в которой Ньютон провел немало часов, изучая руки посетителей, лежала на боку. Из окошка, откуда он брал деньги и в которое протягивал билеты, торчала нога. Кровь еще капала с нее.

Остовы шатров и палаток, похожие на выжженные спички, карикатурно повторяли позы недвижимых тел. Трупов было не счесть. Качели скрипели, хотя ветром даже не пахло. Гнутое колесо обозрения лежало на земле, придавив десяток несчастных. Лиц было не разобрать, но некоторые гуляки нацепили свои лучшие костюмы. «Неужели они пришли на представление?» – ужаснулся Рэндж.

– Спусти меня, – забрыкался Макабр, царапаясь и пиная в хребет. – Брось ты эту веревку! На ноги, на ноги ставь.

Он выпутался из самодельной упряжи на спине Ньютона, сорвался, пытаясь спрыгнуть половчей, и неловко ударился обрубком, запищал – голос не выдержал постоянного издевательства и превратился в свисток.

– Матерь Божья, что же это? – Рэндж остолбенел, впервые Макабра искренне проняло. Часть тел лежали, привязанные к колесу обозрения, на запястьях и щиколотках других темнели следы от оборванных пут. Видимо, лопнули, когда оно падало.

– Кобольд! Что ты натворил?! – визг Макабра обрушил небеса.

Он бросился к ближайшему карлику, перевернул его на спину, желая опознать…

Ночь грянула вокруг шелковым водопадом. Звуки сгустились и почернели. Время осадило коней и начало пятиться.

Они стояли у самого входа в цирк. Ночь отделяла Ньютона от Макабра живой дышащей нефтяной пленкой. Рэндж оказался снаружи, отсеченная плоть, зритель. Тьма не мешала ему подглядывать за представлением, но играть в нем мог только Макабр – последний актер. Трагик.