Осень призраков

Подвал не выглядел таким огромным, как казался снаружи. Люк знал, ни в коем случае нельзя оказаться в центре подвала – под лампочкой, что свисала одиноко с потолка. Он крался, прятался за тюками и старой мебелью, протискивался между ними и обычной стеной, полз вдоль нее. Казалось, он одолел целую милю, оглянулся – окно осталось буквально в дюжине футов за спиной, посмотрел вперед и обомлел, буквально в паре футов перед ним, руку протяни, едва заметно разгорался и гас свет внутри стены. Люк прикоснулся к ней, и стена ответила: сквозь штукатурку проступил отпечаток ладони, рядом другой. Они звали Люка, но он не мог ответить, закуток был слишком тесным для того, что они задумали. Ему нужно было перелезть к более свободному участку стены. Выйти на центр подвала. Показаться.

В полу посреди подвала чернела дыра. От стен к ней тянулись трещины. Было в дыре что-то от огромного цветка, в обломках камня читались лепестки. Люк шагнул ближе, чтобы внимательнее рассмотреть, что это там зацепилось за край? Кости? Рука?

«Стой, идиот!» – это не Шейла. Чей-то другой голос в голове жестко осадил Люка, натянул вожжи, и оказалось, что тело куда охотней слушается этого внутреннего наездника, чем самого Люка.

«Не вздумай туда заглядывать!» – приказал темный попутчик и пропал. Люк зажмурился. Бездна не увидела его. Люк отвернулся. Всего один таракан, и он пропал. Люк сделал четыре шага. Каждый длиной в милю. Люк обошел рассевшееся трюмо. Прежде любопытство сожрало бы его огромной ложкой, но теперь он сумел собраться. Смерть – идеальный тренер. Туман наверху сейчас, возможно, рвал Берта на куски, а Люк не выполнил и пятой части уговора.

Стена, вблизи еще больше похожая на шкуру кита, хранила на себе сотни отметин. В одном месте ее раздирал чудовищный шрам, точно кто-то рвался с той стороны, но каменщикам удалось остановить его, завалить тесаными блоками, перекрыть вторжение, а штукатуры худо-бедно залатали рану цементом поверх обычной побелки. Другие дыры выглядели менее грандиозно, но тоже впечатляли. На кита охотились, чудо, что он выжил и еще дышал. Дышал. Чем дольше Люк смотрел на стену, тем сильнее крепла уверенность, что он должен ее вскрыть.

Стена мерцала в такт рваному ритму. Свет приливал к самой шкуре и откатывался, волны били сверху и снизу. «Если это стук сердца, то его хозяину недолго осталось!» Ритм завораживал. Люк понял, что начинает двигаться, подчиняясь ему. Только теперь, приглядевшись, он осознал свою ошибку. То, что он принял за парящие огоньки, было пламенем множества свечей. Люк видел их, двигающихся внутри стены. Иногда рядом возникали отпечатки ладоней, просились наружу и медленно растворялись в побелке, как вода испаряется со стекла.

Люк проник в самое сердце дома. Один удар – куда? Где незащищенная пята? Главная артерия? «И… и?.. и как?.. и что?..» Люк помнил, как пришел сжечь дом, но даже теперь не верил, что это уничтожило бы зло вместе с корнями. «Не тупи! – одернула Шейла. – Делай то, за чем пришел». Люк согрелся, его потянуло в сон, веки потекли по глазам и ниже, накрыли теплыми ладонями щеки, велели ногам ослабнуть. Ушел влажный запах тления. Здесь пахло усталой пылью и беззащитностью. Ошибкой. Принятием. Коварством.

Люк ощутил, как натягиваются лески, подцепляя его тело на десяток рыболовных крючков. «Очнись! Тараканы! – вспыхнул Люк. – Дело! Туман! Смерть!»

Люк очнулся на полу, он сидел, прижавшись боком к стене, и в том месте, где они прикасались друг к другу, свет заботливо его обнимал.

Ушли тревоги. Зачем Люк запрещал себе расслабляться? Ерунда, он в полной безопасности. Люк чуял, как размякает камень под его плечом, поддается, уходит внутрь.

«Даже когда туман уходил на охоту, – сказала Шейла, – он оставлял здесь капканы на дураков. Ты дурак, Люк Комптон?» Что-то дергало его кожу, но в третий раз эта уловка не срабатывала. Сам, отступил рыболов, теперь сам. С той стороны стены в Люка уже тыкали пальцем. «Ты, – обвиняли невидимые жители, – ты – слюнтяй, предатель и трус! Сдавайся! Беги! Кричи!»

Люк видел такое в фильмах ужасов. «Меня зачаровали, – он обернулся к Шейле, но ее больше не было рядом. – Я попался. Шейла! Я в подвале дома, где ты пропала. Ты нашлась! – одернул себя. – И пропала вновь…»

Мысли гудели в голове тяжелыми жужжащими роями. Трупные мухи над полем боя. Он погребен под телами павших. Здесь тысячи плачут. Он в плену мяса, глупой зачарованной плоти. Ничто ему не поможет, никто не даст под зад, он обречен. Чужие пальцы. Идите вверх. Выше. Выше. Пальцы нашли за отворотом куртки булавку – выше! – и до кости вогнали в бедро.

От боли голова стала светлой и огромной.

Ушел морок, Люк отодвинулся от стены, и сразу стало легче дышать. В ноздри вернулся мерзкий запах матрасов. Сквозь разбитое окно печально свистел ветер.

Рюкзак! Люк перевернул его на живот. Фонарик! Зажал во рту сотовый, направил свет себе на руки. Все тут. Без рюкзака и его содержимого план сыпался домиком из спичек.