Осень призраков

Разматывая клубок любой сложной истории, первым делом Гарольд принимал всего одно решение: будет он его распутывать, идти вдоль нити и корпеть над каждым узелком – или разрубит одним ударом. Определившись со стратегией, Гарольд никогда уже от нее не отступал. В тактике же позволял себе все и с удовольствием: плевал на ограничения и логику, ошибался, бродил впотьмах и исступленно копал самые дикие догадки. Гарольд был готов на все, чтобы проснулась муза. На пару они взрывали горы.

Дело похитителя детей не выглядело сложным.

Однако чутье – ведущий калибр, которым орудовал Холдсток – требовало особых мер. Именно поэтому он принимал ледяной компресс, лежа в гостинице, и он же стучал кулаком по столу мэра, настаивая на безоговорочном сотрудничестве. Особый случай! Они припустят наперегонки, один будет распутывать и тянуть, другой – раздирать и резать. Кто придет к финишу первым, тот и… В конце концов, им обоим платят за это.

Мир скверных людей притягивал Гарольда Холдстока, будил его пороки, не позволял им прятаться в карманах души. Первым делом стоило изучить город. Гарольд предпочитал брать его с самого дна, собирать на кожу вместе с чадом и руганью на узких петляющих улочках, выслушивать сплетни и сочинять свои в ответ, хихикать сальным шуткам, отвешивать тумаки и зуботычины, проливать пиво на темные, сроду не мытые столы. Но это был длинный вход. В нынешней ситуации Гарольд нуждался в обрыве. Прыгнуть с большой высоты и разбиться о разгадку.

Выпроводив женщину, которая оценила свою искусность в доллар, а Гарольд в восхищении добавил четвертак, он взялся за местную газету. И не нашел там ни слова о похищении. Разумно. Особое внимание Гарольд уделил названиям судов, прибывших или отбывающих из порта. «Непременно посетить кладбище», – возникла несуразная мысль. Гарольд ухватил ее за хвост и начал разматывать. «Что хочешь там найти? Кенотафы? Родители вряд ли настолько отчаялись вернуть детей, чтобы оставить им пустые могилы. Проверить, не случалось ли прежде, десять, двадцать лет назад похожих случаев? Чем плох допрос старожила? Что там, на кладбище?» Внутренний голос перевернулся на другой бок и захрапел.