Осень Средневековья. Homo ludens. Эссе (сборник)

В Средневековье разделительная линия между Востоком и Западом рассекала и христианский мир, и мир ислама, ибо Испания, Марокко, Тунис никак не могли называться Востоком. На христианском Западе расцвела культура, которую, несмотря на нерасторжимую связь с Античностью, можно назвать совершенно новой, – именно в ней коренится современная культура, та, которую мы называем нашей культурой. Из века в век, с тех пор как христианство полностью утвердилось в Западной Европе, культура переживает удивительный взлет. За время между эпохой Карла Великого и начальным периодом Священной Римской империи германской нации можно наблюдать бесспорный рост и расцвет почти во всех областях. Монастырская реформа аббатства Клюни^13* означала в первую очередь всеобъемлющее, строгое углубление религиозной жизни. XI в. приносит с собой первые творения зодчества, которые мы называем романскими – не слишком удачное наименование для этого характерного стиля^14*. Непосредственно за ним следует готика – совсем уж плохое слово для такого, еще более ясного, стиля. Исключительно плодотворным веком для Запада стало XII столетие, век Бернарда Клервоского и Абеляра, век возмужавшего феодализма, новой лирики голиардов^15* и трубадуров, расцвета городов и сменявших друг друга крестовых походов – блистательных, возвышенных и плачевных.

Мы вынуждены, однако, заставить себя не отклоняться от темы, так как было бы неразумно приводить здесь краткое описание истории западной культуры. Интересующий нас вопрос заключается в следующем: действительно ли во всем вышесказанном, как кажется на первый взгляд, мы имеем дело с явно выраженным историческим явлением, которое можно назвать западной культурой? И опять мы сразу же сталкиваемся с тем, что, говоря о культуре, совершенно невозможно определить это понятие, никоим образом не известное во времена, которые мы здесь рассматриваем. Мы сталкиваемся с дилеммой, которая нас приводит в тупик. Невозможно говорить о культуре средневекового Запада, или латинского христианства, вообще, потому что культура была различной в каждой стране, где она проявлялась. Но было бы еще более нелепо говорить о французской, итальянской или немецкой средневековой культуре. Ошибка содержится в недостаточности самой нашей способности познания истории. Мы стараемся охватить прошлое с помощью понятия, не отвечающего требованию очевидной и полной ясности; мы вынуждены довольствоваться термином, применение которого оправдывается только тем, что в нашем распоряжении нет ничего лучшего, удовлетворяться масштабом, мерным знаком, которым нельзя ни измерить, ни обозначить.

Поскольку мы не можем избежать применения не поддающегося анализу понятия культура – а избежать этого действительно мы не можем, – постараемся пользоваться им по возможности осторожно и гибко. Мысли же наши устремим к сцене, где разыгрывалось это яркое зрелище, изобиловавшее событиями и персонажами.

Вклад различных народов в культуру Средневековья

Франция и Италия