Осень Средневековья. Homo ludens. Эссе (сборник)

Нам пришлось бы собрать воедино все великое и прекрасное, чем отмечен средневековый Запад, чтобы отразить все то, что принес с собой XIII в. для подъема культуры, и нужно бы называть то одну страну, то другую, чтобы не упустить ни одну из них. Ибо при имени св. Франциска сразу же приходит на память имя св. Доминика, и тем самым – Испания, вслед за Италией. Доминик, который как личность трогает нас гораздо меньше, чем тот, у кого была невестою Бедность, безусловно, не менее важен в деле созидания европейской культуры. Доминиканцы стали верными защитниками веры, богословами, носителями средневековой учености, вершиной которой стал Парижский университет. Орден доминиканцев сияет именем св. Фомы. Множество великих умов наложили свой отпечаток на XIII столетие. Если началось оно со св. Франциска, то завершили его Роджер Бэкон и Дунс Скот, оба францисканцы, оба из Англии, которая не меньше, чем Франция и Италия, одаряла своими талантами Запад.

Англия

Оксфорд и Кембридж как научные центры едва ли уступали Парижу, не говоря уже об университетах Италии и Испании. Англия пока еще была на пути к величию иного рода, чем чисто духовному. Она была еще небольшим королевством, имевшим по соседству чужую, враждебную ей Шотландию. Англия еще не занималась ни морской торговлей, ни мореплаванием. Торговать у себя она все еще предоставляла другим: прежде всего немецким купцам, нередко прибывавшим из Голландии, Зеландии и городов на Эйселе, французам, бретонцам, испанцам. Если экономически Англия все еще оставалась пассивной, то политически она уже укреплялась. При ее островном положении, два обстоятельства позволили ей как государству сохранять преимущество перед другими европейскими странами, которое она никогда не теряла.

Первое из них – это относительно небольшие размеры. Ни один английский город не лежит дальше семидесяти миль от моря. При недостаточности органов власти и средств сообщения средневековым государством можно было управлять до некоторой степени удовлетворительно, только если оно имело сравнительно ограниченные размеры. До некоторой степени, потому что всякое управление, каким бы оно ни было, тогда было крайне слабым. Условие, состоявшее в том, чтобы иметь территорию, ограниченную по размерам, Англия выполнила, и это шло ей на пользу.

Вторым благоприятным обстоятельством было то, что норманнское завоевание Англии значительно укрепило королевский трон и воспрепятствовало применению принесенной из Франции ленной системы во вред королю, вследствие чего монарх здесь не сталкивался с такими трудностями, как во Франции, и мог активно применять эту систему как мощный инструмент власти^20*. Поэтому при Генрихе II (1154–1189) и его сыновьях Ричарде Львиное Сердце (ум. 1199) и Иоанне Безземельном (ум. 1216) Англия, по сути, была почти абсолютной монархией. Верховное правосудие вершилось полностью централизованно. При этом королевская власть оставляла нетронутым местное самоуправление, и когда из Королевского совета развился Верховный суд, который в чрезвычайных случаях – для обычных дел имелись King’s Bench [Суд королевской скамьи], Court of Exchequer [Суд Казначейства] и Court of Common pleas [Суд общих тяжб] – собирался как Parliamentum [Парламент], то сельские общины, то есть графства, которые в Англии были свободны от воздействия со стороны сюзерена, а вскоре также и определенное число городов, получили право посылать в Парламент своих выборных представителей. Разделение Английского парламента на Верхнюю и Нижнюю палаты произошло лишь в XIV в. Magna Charta^21* 1215 года не имела для английской правовой системы того выдающегося значения, которое начиная с XVII в. ей приписывали юристы и историки.

Значение всего этого не только для политической истории Англии, но и для истории культуры всего Западного мира, не будет отрицать ни один приверженец свободы и правопорядка.

В рамках латинского христианства государственная система в Средневековье во многих местах начала принимать прочную форму. Франция шла навстречу своему естественному единству, хотя процесс растянулся на несколько столетий. То же происходило и в Англии, которой неизменно удавалось с выгодой для себя находить благоприятное решение самых опасных конфликтов. Италия, целостная, более чем любая другая страна Европы, в географическом отношении, не смогла достичь политического единства из-за крайне запутанного комплекса обстоятельств, которые нами были уже отчасти затронуты выше и которые мы не можем здесь полностью перечислить. Для Испании, которая также представляла собой замкнутое целое уже в силу чисто природных условий, политическое единство, пусть даже с отделением Португалии, было всего лишь вопросом времени.

Немецкие земли, склонность к расширению границ