Осени не будет никогда

— А что такое? — не отрываясь, поинтересовался он. — Дело обычное, точу зубы… Больно металл мягок…

— Немедленно перестань! Это же самолет, и ты нас погубишь! Наши мечты!..

Но было уже поздно. Билл превратил в металлическую труху несколько метров проводов, и пилоты в кабине гигантской машины потеряли не только связь с землей, но и управление самолетом. Рули отказали, и весь экипаж сидел с открытыми ртами, понимая, что если не произойдет чуда, то через несколько минут самолет сорвется с курса, и тогда…

Чуда не произошло. Умная машина, чьи мозги обескровил Билл своими гигиеническими процедурами, несколько раз клюнула пространство, а потом сорвалась в штопор.

— Как тихо! — с удовлетворением оценил Билл.

А потом его и Мятникову охватила невесомость. Кишки похолодели и словно поплыли отдельно от тел.

— Мы гибнем! — проговорила Лиля.

— Чегой-то?

— Мы падаем!..

— Куда? — удивлено поинтересовался он.

— На землю!

— В мою страну?

За бортом «Боинга» нарастал ужасающий свист, и, казалось, были слышны крики и предсмертные вопли людей.

— Ты сгрыз что-то важное, и теперь самолет падает! — пыталась объяснить объятая ужасом Мятникова.

— Я всегда делаю то, что важно!

— Сейчас ты сделал самое важное в своей жизни! Через несколько мгновений мы умрем!

— Я — здоров. У меня прекрасное самочувствие и отличная живучесть!

— Идиот! — успела проговорить она и потеряла возможность мыслить.

А потом удар!

«Боинг», захлебываясь, развалился на три части и пошел ко дну Атлантического океана.

К этому моменту на борту самолета не осталось ни одного живого человека, лишь две гигантские крысы выдержали перегрузки и теперь, задержав дыхание, мощно работая лапами, пытались вынырнуть на поверхность.

Мятникова первая выскочила на океанский простор и хватала, хватала воздух зубастой пастью, стараясь успокоить сердце, которое, казалось, готово было лопнуть.

Он вынырнул на поверхность минутой позже. Дышал спокойно, видимо, ему, действительно, всунули в голову какой-то чип.

— Это Америка? — поинтересовался Билл.

— Ага, — подтвердила она со злостью.

— А где земля? Ты говорила, что мы падаем на землю!..

— Я ошиблась… Под нами целый километр воды, а до Америки их уж точно пара тысяч.

— Далеко, — констатировал крыс, бултыхая лапами по воде, как собака.

— Погибли сотни людей! — взорвалось сознание Мятниковой.

— Хорошо, что мы не люди! Надо плыть в Америку!

От осознания, что натворил Билл, который не понимал произошедшего, Мятникова хотела добровольно хлебнугь воды и утонуть, но сил не хватило на собственную смерть, а потому она сказала, что до Америки плыть два года.

— Я плохо плаваю, — признался Билл. — И потом, мне жить осталось меньше года. Я ведь не молод…

Она ничего не ответила, просто поплыла на восток. Он засучил лапами вслед за ней, но с каждым ее гребком отставал все больше и больше.

Она вспомнила, что была двукратной чемпионкой Европы по плаванию, а потому передвигалась в воде с необычайной легкостью.

— Эй! — кричал он. — Подожди! У меня кончаются силы!

Она желала, чтобы он умер, как умерли ее мечты и мечты еще сотен людей, покоившихся сейчас на океанском дне, а потому подождала его, решив полюбоваться, как толстая тварь пойдет ко дну.

Билл вскоре подплыл и рассказал, что вода соленая, что ее пить нельзя — рвет.

Он был хитрым и совсем не хотел умирать, а потому неожиданно рванул к Мятниковой и вцепился зубами в ее хвост. Она попыталась было поднырнуть под него и царапнуть по пузу когтями, но встретила его когти, поранившись до крови.

— Плыви! — приказал он. — Ты хорошо плаваешь, а потому должна спасать меня!

— Ты!… Ты!…

Она не нашлась, что бы такого сказать убийственного, дабы ранить хотя бы его самолюбие, коли не тело. К тому же соль разъедала порезы на боку, а солнце нагревало голову, и пришлось нырнуть, дабы остудиться.

— Ну, плыви, плыви! — поторопил Билл. — Спасай меня!..

И она поплыла. Сказала лишь:

— Меня ненадолго хватит! Нет пресной воды, еды… Мы утонем!

— Ты постарайся! Я очень важная персона!

И опять ей нечего было сказать ему в ответ. Злость сбивала дыхание, и Мятниковой то и дело приходилось прихлебывать соленой воды.

— Ты — собачий медалист!

— Говорят, что собаки умнее человека, — ответил крыс. — Конечно, не все…

Его невозможно было пробить. Она знала, что и пытаться не стоит. Нет у него такого органа, нет у мерзкой крысы души!

Дальше они плыли в полном молчании. Удивительно, но Лиля совсем не уставала, словно была крысой водяной, а не сухопутной… Наступила ночь, и над океаном зависла огромная желтая луна.

— Как моя медаль, — сравнил Билл.

Луна светила щедро, и при этом грустном подобии солнца, в заемных лучах, Мятникова вдруг увидела рыбку, которую автоматически схватила зубами и тотчас проглотила, не жуя. А потом другую… И еще несколько поймала, набив мягкими косточками и плавниками живот…

К утру она вдруг почувствовала ужасающую боль в хвосте.

— Что ты делаешь?!. — закричала Лиля.

— Я ем, — ответил Билл.

— Что ты ешь?

— Твой хвост!

— Ах, ты паразит! — закричала она, вновь попыталась поднырнуть под крыса, чтобы нанести ему рану, но он так ей врезал по животу…