Осени не будет никогда

— Не могу же я умереть голодной смертью! — пояснил. — Но ты не волнуйся, я буду есть твой хвост по частям. Надо экономить! На сегодня я закончил!..

— Ты — редкая сволочь! Я тебя спасаю, а ты меня ешь!..

— Если спасаешь, то спасай до конца!

— Хочешь, я поймаю тебе рыбу?

— Тогда мне придется тебя отпустить, — подумал Билл вслух. — И ты уплывешь. Следовательно, я погибну… Буду есть твой хвост…

— Тебе никогда не стать человеком! — в сердцах произнесла Мятникова.

— Это правда…

— Так и сдохнешь крысой!

— Боюсь, тебя ожидает то же самое…

Вдруг она осознала его слова, так ясно и так драматично, что слезы брызнули из глаз! А ведь все из-за него! Не будь Билла, жила бы Мятникова в своем человеческом теле… Она зажмурилась изо всех сил и проговорила про себя из какой-то детской сказки:

— Вот я, вот я, превращаюсь в ЧЕЛОВЕКА!

После этих слов, она посчитала до трех и открыла глаза, вновь обнаружив крысиные лапы, неутомимо двигающиеся в воде.

— Ты — глупая! — частично подслушал мысли подруги Билл. — Все животные хотят стать людьми, но еще никто и никогда не осуществил своей мечты!

— Ты тоже хочешь стать человеком?

— Конечно.

— Чтобы ты стал тогда делать?

— Я бы вставлял глупым крысам чипы в мозги, ел бы колбасу и был бы, как Слизкин.

— А каким был Слизкин? — спросила Мятникова, продолжая плакать.

— Он научил меня всему. Был заботлив, самоотвержен…

— Что тебе мешает быть заботливым, самоотверженным?

— Инстинкт самосохранения. У людей его очень мало… Когда-то Слизкин рассказал мне, что грызунов в пять раз больше, чем всех остальных млекопитающих, вместе взятых. Потому что мы знаем самую главную цель всякого существа — выжить! Я выживаю и потому ем твой хвост…

Дальше они вновь плыли молча. Ей вновь ночью попалась стайка рыбешек, и она поела. А утром он опять откусил часть ее хвоста.

На это раз она не закричала, а лишь сдавленно застонала.

И вновь они плыли.

Она вдруг поняла, что, когда он доест ее хвост, то примется пожирать и ее саму.

— Совершенно верно, — подтвердил Билл. — Но я тебя экономлю…

— Спасибо…

Еще три раза Билл откусывал от ее хвоста, а потом она увидела большой белый корабль, стоящий под светом луны, словно волшебный. Там, наверху, на палубе, играла музыка, звучал человеческий смех, взлетали яркими снопами петарды и салюты.

— «Академик Иванов», — прочитала Мятникова на борту и увидела толстенную якорную цепь, уходившую в пучину морскую. — Мы спасены!

— Да? — обрадовался Билл.

— Мы заберемся по этой цепи в трюм корабля, и он отвезет нас на землю.

Так и сделали. Лезли вверх, словно горную вершину штурмовали…

А потом мчались с быстротой молнии, метались среди человеческих ног под истошный женский визг, пока, наконец, не скатились по лестнице со средней палубы в трюм.

Дышали тяжело и печально.

А наверху богатые женщины выговаривали капитану:

— У вас крысы на борту!

— Такие огромные, как медведи! — истерически вскрикивала тетя, габаритами не уступающая гималайской породе.

— Защитите наших женщин и детей от инфекций! — слышались голоса.

Капитан был мужчиной тертым. Его уравновешенность не могла поколебать и сотня истерических женщин. Он взял в одну руку бокал с шампанским, в другую микрофон, подул в него и произнес маленькую речь.

— Уважаемые дамы и господа! — продемонстрировал капитан чудесный бас. — Вы все образованные люди и, конечно, читали много художественной литературы, в которой описываются всевозможные крушения кораблей. Вы все прекрасно знаете, что первыми покидают судно… Кто?

— Крысы… — загудело общество.

— Правильно. Отсюда вывод: на нашем корабле крысы есть, а значит…

— Значит, мы не тонем, — проверещала худющая брюнетка в декольте.

— Слава Богу! — вскричал капитан. — На нашем корабле есть женщина-логик! И за нее я хочу поднять этот бокал! — Он лишь слегка пригубил, профессионально отметил восстановившееся спокойствие и незаметно кивнул ансамблю…

— Feelings… — услышала доносящееся с палубы Мятникова. Это была ее любимая песня, в которой говорилось о чувствах, которых у нее никогда не было… Или почти не было… Эх, Коровкин…

В этот момент пришлось забыть о музыке, так как Лиля почувствовала, что в трюме они с Биллом совсем не одни. Глаза привыкли к темноте, и спасенные рассмотрели с десяток крыс, совсем не маленького размера, которые, пригнув головы, медленно приближались к непрошенным гостям.

— Нас здесь не ждали, — оценил Билл.

— Порвут на коврики, — предположила Мятникова.

— Небоись…

За крупными крысами подкрадывались и мелкие, сверкая в темноте красными глазами.

— Сейчас бросятся, — предупредил Билл. — Иди ко мне за спину!..

Она вовсе не ожидала от него такого благородства, но среагировала быстро, укрывшись за его толстым задом.