Осеннее преступление

— Дверь можно оставить открытой, — сказал Морелль, рассеивая любые ее сомнения по поводу происходящего. Анна ощутила, как в ней набухает гнев, как пульсирует жилка на виске. Но она должна контролировать себя, должна подчиняться приказам. Морелль все еще смотрел на экран.

— Хенри, — начала Анна, — я подумала, нам надо кое-что прояснить. — Она покосилась на открытую дверь; шепот стих. Щеки и шея горели от унижения. Морелль наконец поднял глаза и снял очки.

— Да, Анна. О чем ты хотела поговорить?

— Ну, мы, кажется, не очень удачно начали, и й-ях… ах… — Анна сделала паузу, вдохнула, чтобы пресечь заикание, но стало только хуже. Ей показалось, что с лестницы доносится хихиканье.

Морелль кивнул ей с отеческим выражением, которое больше не казалось ей приятным.

— …ах…ах… — Заикание не сдавалось, голосовые связки превращали дыхание в серию мелких ахов.

Анна перевела взгляд с Морелля на фотографии, во множестве висевшие на стене позади него. Трюк, призванный заставить мозг переключиться на новую, более эффективную связь между мыслью и речью.

Взгляд упал на групповое фото. Трое мужчин в костюмах и один в форме. Посредине Хенри Морелль. Стоявший рядом с ним почти лысый человек со знакомым лицом вручал ему медаль — вероятно, ту самую, что висела рядом с фотографией. Под эмблемой прокуратуры шла золотая гравировка “За безупречную службу в судебных органах”. Рядом с Мореллем стоял главный прокурор Торд Сантесон.

Все вдруг встало на свои места. Возобновление расследования, газетная статья, разговор с полицеймейстером. Это не невезение, не просто неудачное стечение обстоятельство, и не случайно на нее пролилось столько дерьма. Все было спланировано, и спланировано кем-то, кто вознамерился добраться до Анны. Пульс уже не стучал в висках — он гудел во всем черепе.

— Так что ты хотела мне сказать? — Хенри бросил взгляд сквозь стеклянную стену, в коридор. Углы губ поднялись в торжествующей улыбке, которая застыла, едва Хенри встретился с Анной глазами.

— У тебя ровно десять минут, чтобы собрать вещи и покинуть мой участок. — Анна призвала на помощь все свое спокойствие. — Не пойдешь сам — я тебя собственными руками поволоку вниз по лестнице.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла. В дверях задержалась и посмотрела на полицейских на лестнице. Их лица удивительно напоминали скворечники.

— Эй вы. Вас же Фрида зовут? — Анна махнула женщине, которая высмеивала ее заикание. — Даю вам и вашей компашке тридцать секунд, чтобы вернуться к работе. Если не хотите, чтобы вас сию минуту уволили. Это понятно?

Женщина что-то невнятно пробурчала.

— Это понятно? — повторила Анна, сама поражаясь, как жестко звучит ее голос.

— Да, — буркнула Фрида громче, глядя в пол.

Через пятнадцать секунд лестница была пуста.

Глава 47 Осень 2017 года

Больше всего Анне хотелось броситься на поиски Агнес, но ссора с Мореллем означала, что придется оставаться в участке до конца рабочего дня и время от времени появляться в коридорах. Ни у кого не должно возникнуть ни малейшего сомнения насчет того, кто здесь хозяин.

Анна поговорила с коллегой, ответственным за допуск в участок, и убедилась, что пропуск Морелля аннулировали. Потом приказала поутратившим любопытство тетушкам из приемной освободить кабинет Морелля, а то, что он не забрал, упаковать и отослать ему домой. Сама она в последний раз видела Хенри, когда он шагал к машине, неся в руках коробку, набитую бумагами.

Остаток дня Анна посвятила тому, чтобы сформулировать выводы по делу Рюландера и отправить их полицеймейстеру, как и обещала. Анна постаралась подчеркнуть, что шантажистское письмо, неправильное положение автомобильного кресла, отсутствующий телефон, а также недавно залеченная рана на ноге и есть причины, по которым смерть Рюландера не стоит списывать на самоубийство. Морелль наверняка позвонил полицеймейстеру, пока ехал домой, и Анна почти всю вторую половину дня прождала еще одного начальственного внушения, однако его не последовало.

Ровно в пять Анна села в машину и поехала на вокзал, чтобы встретить Агнес с поезда. Не обнаружив “веспы” среди других мопедов, она поняла, что опоздала. “Веспы” не оказалось и во дворе Табора, и по тому, с каким нетерпением Мило ждал, когда его выпустят, Анна поняла, что Агнес домой не возвращалась. Так где же она?

Она снова набрала номер дочери — и снова попала на голосовую почту. Поиски в приложении “Найти айфон” тоже ни к чему не привели: похоже, Агнес его отключила. В начале седьмого, когда стали сгущаться сумерки, Анна уже была близка к панике. Кажется, даже Мило понял, что что-то не так; он скулил и беспокойно вертелся в коридоре. Может, позвонить патрульным, узнать, не произошло ли аварии? Анна посадила Мило в машину и поехала на поиски. Когда она выруливала на шоссе, зазвонил мобильный. Анна резко затормозила и схватила трубку. На экране высветился незнакомый городской номер.

— Алло!

— Алло, Анна? Это Элисабет Видье.

— А-а, здравствуйте. — Анна тревожно осматривала обочины в поисках “веспы”.

— Агнес у меня. В Энглаберге.