Осеннее преступление

Анна почувствовала, что подбородок у нее опускается, но не успела закрыть рот.

— Так ты не знала? — с издевкой спросила Мари. — Полицеймейстер попросил дядю Хенри исполнять обязанности начальника участка, пока тебе не найдут замену. Йенс Фриберг нас разочаровал не меньше, чем ты, так что расследованием займется Хенри. Ты в курсе, что он думает о тете Элисабет и ее польских строителях. Конкурентах его дражайшего Александера.

Она снова повела пистолетом.

— Ну, по понятной причине связывать вас я не стану. Даже дяде Хенри трудно будет проигнорировать такую улику. Выходов у вас, сами понимаете, два. Выпрыгнуть в окно или задохнуться от дыма. Решать вам.

Мари спиной отступила и скрылась на лестнице, собаки последовали за ней. Секунду спустя последовали хлопок, шуршание, и дверь закрылась. Анна вскочила и подбежала к лестнице. Путь к входной двери преграждали два горящих тюка. Языки пламени вытянулись на полметра, огонь быстро пожирал сухую солому, черный дым поднимался прямо в зал для проповедей. Шансов выбраться по лестнице нет, и даже если им это удастся, внизу ждут Мари и Бруно с собаками.

Анна бросилась к другой лестнице — той, что вела к главному входу. Она хорошо помнила железный засов снаружи, но все-таки навалилась на дверь. Дверь подалась на какие-нибудь несколько миллиметров.

— Анна! — крикнула Лиза, и Анна бегом вернулась в зал. Языки пламени уже перекинулись на лестницу, перила и стены. Они с пугающей быстротой лизали сухое дерево, поднимаясь все выше. Анна закашлялась от дыма. Подбежав к высокому окну, она рванула к себе одну из фотосумок Агнес и принялась изо всех сил бить по стеклу и красивому белому переплету. Ей удалось проделать в стекле дыру с футбольный мяч. Анна продолжала наносить удары. Вокруг дождем сыпались осколки и щепки, Анна почувствовала, как в зал врывается ветер с дождем. Она несколько раз глубоко вдохнула и тут же услышала, как огонь у нее за спиной жадно всасывает кислород. Высунувшись в разбитое окно, Анна оглядела фасад в поисках чего-то, за что можно зацепиться, во что можно упереться. Вниз Анна старалась не смотреть. Но рядом ничего не было, даже водосточной трубы — только крутая крыша с черепицей, мокрой и скользкой от проливного дождя.

— Анна!

Анна обернулась, и волна жара ударила ей в лицо. Огонь поднимался по лестнице, протянулся по стене огромной оранжевой колонной — такой высокой, что пламя уже лизало стропила. Гул пламени смешивался с треском старого дерева, которое горело все быстрее. От дыма щипало глаза, жгуче свербило в носу.

Анна снова высунула голову в окно, вдохнула еще свежего воздуха и попыталась прикинуть, высоко ли будет прыгать. Перед глазами тут же встало изувеченное тело Джо Рюландера. Склон здесь выше, чем возле “Glarea”. Метров семьдесят-восемьдесят, а то и выше. После такого прыжка точно не выжить.

Пламя у нее за спиной уже ревело; в зале ничего не разглядеть из-за дыма. Анна закашлялась и двинулась к углу возле росписи, где сидела Лиза. Через несколько метров пришлось остановиться и встать на колени. В густом дыму было трудно дышать. Глаза отчаянно слезились, и Анна с трудом рассмотрела Лизу у стены. Дальше она уже ползла, ощупью пробуя пол перед собой. Жар становился все сильнее.

— Анна. — Голос Лизы послышался совсем рядом. Женщины скорчились у стены и обнялись. От жара лопнуло стекло в высоком окне. Анна ничего больше не могла придумать. Им остается только забиться поглубже в угол и ждать неизбежного конца. Голова отяжелела от дыма, и Анне привиделась Агнес. Агнес, которой предстоит стать круглой сиротой всего в шестнадцать лет.

Послышался треск, огонь лизнул потолок, но из-за густого дыма Анна едва видела пламя. Она зажмурилась, пытаясь сморгнуть слезы, и закашлялась. Забилась в угол и потянула за собой Лизу. Ее плеча вдруг что-то коснулось. Стенной выступ справа от Анны содрогнулся и исчез. Анна поняла, что здание уже рушится. Но почему стена посыпалась так далеко от огня? В зал полился свежий воздух, дым немного рассеялся. Стало легче дышать и видеть. В стене открылось отверстие, идеально симметричная дыра — наверное, какое-то потайное окошко. Дверца, которую прорезали в стене, чтобы приставить к ней горушку. В дыре что-то зашевелилось, и в зал просунулась большая голова. Матс Андерсон.